Покоренная поцелуем

Она любила Ротгара Лэндуолдского. Какой-то дрожащий, булькающий смех вырвался у нее из груди. Подумать только! Какое он проявлял чувство собственного достоинства перед лицом произошедших событий. Какую требовательную, страстную любовь испытывал к этой местности под названием Лзндуолд. Как он заботился о своем народе, какой страстью исходил к ней, Марии, какое ей оказывал доверие. Она вспомнила то время, когда он вместе с ней обращался к своему народу. Он называл ее женщиной с сильным характером, относился к ней с такой верой, на которую не могла рассчитывать от мужчины ни одна другая женщина. Одно лишь его прикосновение пожаром воспламеняла всю ее кровь, прежде она себе такое и вообразить не могла. Если его освободят эти ограбившие конюшню злоумышленники, то она вначале проверит, как дела у ее брата Хью, а потом отправится на его поиски. Если он погиб там, в конюшне, она поступит также. Все равно.

— Леди Мария.

Чья-то тонкая рука железной хваткой схватила ее, прервав стремительный бег к Ротгару. Мария издала вопль, пытаясь тем самым отречься от своего преступного намерения.

— Тише, — прошептал чей-то голос, и эта твердая рука тут же увлекла ее в темноту.

Мария от удивления широко открыла глаза.

— Эдит. Ты все время меня преследуешь…

— Нет, только сейчас. Последнее время сэр Гилберт идет, словно ищейка, по твоим следам.

Мария почувствовала раскаяние, ощущая на себе всезнающий взгляд Эдит, в котором, однако, не сквозило недоброжелательства. Если она изнывала от наложенных на нее ограничений всего несколько дней, то как же удавалось Эдит справиться с ними в течение долгих месяцев? Она была готова уделить жене Хью минуту-другую, хотя ее влекло вперед — бежать, бежать к Ротгару. Словно чувствуя, что она капитулирует перед ней, Эдит ослабила хватку.

— За последнее время мне удалось отучить Хью от «дозы», — торопливо прошептала Эдит, оглядываясь вокруг, словно опасалась, что их могут подслушать.

— Но этот колдун сказал, что нужно выпить всю бутылочку целиком. Там еще немного осталось. Мне пора идти, Эдит.

Эдит покачала головой и загородила ей дорогу.

— Я знаю, что ему нужно. Я могу познавать смысл определенных признаков. Рассудок вернулся к Хью, но эта настойка отрицательно действует ему на мозги, она их угнетает. Его нужно оторвать от бутылки, как отрывают визжащего младенца от груди матери — это, конечно, весьма болезненный, но просто необходимый процесс.

— Как тебе это пришло в голову? — Мария смотрела на Эдит, не скрывая подозрения. Неужели она так серьезно недооценила разум этой женщины?

— Я узнала об этом в монастыре, тогда, когда училась разговаривать на вашем языке, — объяснила Эдит. Аббатиса выбрала меня, чтобы передать свои знания различных врачеваний. Она надеялась, что я продолжу потом эту практику. Я уже почти завершила обучение, когда Ротгар похитил меня оттуда.

— Скажи, что, по-твоему, мы должны предпринять, но только не будем здесь стоять, пошли, — сказала Мария, будучи не в состоянии преодолеть порыва, влекущего ее к Ротгару.

Эдит пыталась на ходу ей рассказать о том, как постепенно уменьшала дозу, как старалась уберечь его от нанесения самому себе травмы, как заставляла пить много разбавленного водой вина и угощала изысканными деликатесами, лишь бы умерить его постоянное стремление к «дозе».

— Послушай, остановись, дай передохнуть, — взмолилась, тяжело дыша, Эдит, прислонившись к стене. Мария стояла, проявляя громадное нетерпение. Существует одно растение — настойка его на листьях значительно смягчит жар в крови.

— Где ты найдешь это растение сейчас? Ведь пока еще снег покрывает всю землю.

— У монахинь в монастыре есть запас. Я могла бы занять у них немного, а весной отдам.

— В таком случае тебе придется посетить те места, где ты была так счастлива, — сказала Мария. Эдит кивнула в знак согласия. Мария с минуту подумала, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. — Могу ли я доверять тебе, Эдит, ты на самом деле вернешься?

— Теперь здесь мой дом, — ответила она, эта сакская женщина, стараясь подчеркнуть чувство собственного достоинства.

Можно ли ей, Эдит, доверять? Конечно, можно. В таком случае какую радость, облегчение испытала бы она от того, что теперь может разделить бремя ухаживания за Хью с кем-нибудь еще.

— Ты намерена рассказать о тяжелом состоянии Хью монахиням?

— Нет, что ты!

Ей показалось, что отрицание Эдит последовало слишком быстро. У нее не было времени, чтобы размышлять над этим. — Если я отменю за тобой слежку, то это может вызвать у Гилберта подозрение.

Лицо Эдит вспыхнуло.

— Сэр Гилберт сам пообещал сопровождать меня на прогулке, если мне взбредет в голову немного погулять на свежем воздухе. Не думаю, что растолкую ему значение целебных трав. Мне бы хотелось, чтобы меня туда сопровождал кто-нибудь другой из ваших людей. Сэр Гилберт меня пугает.

Марии слишком хорошо было знакомо это чувство, но она не хотела в этом признаться Эдит. Ее отвращение к Гилберту, казалось, лишь усиливали ее опасения за Ротгара. Увлекая за собой Эдит, она снова побежала.