Покоренная поцелуем

Он прислонился к стене конюшни, бедра, цепи скрывали его покрытые шрамами запястья и позвякивали, доставая до покрытой соломой земли. Тени скрывали следы от расправы над ним, но она все равно все видела и знача, что здесь произошло. Гилберт, может, и размахался кулаками, но во всем этом виновата она. От нее эти побои! Туника его была распахнута на шее, демонстрируя ее четкие линии. Могла ли она теперь прижаться к нему, объяснить все так, чтобы он наконец понял.

— Когда я слышу твое блеяние, у меня чешутся руки, в которых я сжимаю меч, — заворчал Гилберт. — Тебе следует понять, что молчание — это большая добродетель, сакс.

— Как и тяжкий труд, — резко возразил Ротгар. Но я только хочу ускорить завершение твоего дела, норманн. Пошли меня работать на строительство замка. Я постараюсь, чтобы там больше никто не причинял ему ущерба.

— Ха! Да ты сразу отроешь свои сокровища и тут же смоешься. Лучше впустить в овчарню волка…

— Сокровища? — встрепенулся отец Бруно. Не обращая внимания на священника, Ротгар ответил:

— Не волка, норманн, а хорошую собаку, которая гонит стадо овец туда, куда надо, чтобы они ненароком не сорвались со скалы в бездну и не погибли.

Гилберт презрительно хмыкнул. Отец Бруно одобрительно кивнул головой:

— В этой идее есть что-то ценное, сэр Гилберт. Я лично очень обижен на Ротгара, весьма им недоволен, но ведь местные люди по-прежнему его обожают и чтят.

— Он убежит при первой же представившейся возможности, причем, несомненно, прихватит с собой сокровища, а заодно уведет немало здоровых, работоспособных мужчин.

— Все равно от меня будет больше толку, если я не буду и впредь сидеть здесь с оковами на руках, — съязвил Ротгар.

— Откуда такое неодолимое желание, сакс, а? Пожав выразительно плечами, Ротгар добавил;

— Лучше умереть от тяжкого труда, чем от скуки в этой конюшне. — Он бросил взгляд на Марию. — Кроме того здесь время от времени чувствуется такая вонь, от которой выворачивает наружу все кишки.

— Можно привозить его сюда ночевать, — предложил отец Бруно. — А лучше соорудить ему небольшое пристанище возле склада строительных материалов. Там можно поставить стражу, чтобы она приглядывала и за ним, и за другими.

Произнеся слово «вонь», Ротгар взглянул ей прямо в глаза. Нос у него сморщился, губы искривились, словно ее вид, долетавший до него ее запах являлись чем-то невыносимым для него.

— Мария, — подтолкнул ее Гилберт. Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, чувствуя всю тяжесть своего несчастного положения.

— Как вы думаете, это предложение увязывается с вашим планом мести?

— Ax, — только и сказала она. Мария пыталась подыскать нужные слова, но они не приходили ей в голову. Разве сам Ротгар не включил в разработанный им план возможность использования его на работах на строительной площадке замка? Она никак не могла до конца понять, почему он затронул сейчас этот вопрос, когда, судя по всему, уже не верил ей. Вероятно, он уже забыл, что должен указывать ей, как нужно поступать.

— Мне кажется, что работа на строительной площадке может его лишь унизить.

«А может, она его только обрадует, взбодрит, — подумала она про себя. — Он будет находиться среди своего народа и не чувствовать всей горечи ее предательства, „вони“, как он выразился».

Гилберт не отрывал от нее глаз, в которых сквозила плохо скрываемая похоть. Ротгар вообще не обращал на нее внимания, но когда он все же бросал на нее взгляд, от его презрения у нее подкашивались ноги. Лицо отца Бруно сияло от восторга в связи с тем, что могло принести народу Лэндуолда такое решение, а также его заботам о всех своих прихожанах.

Она чувствовала себя обреченной обманщицей, если только ей не удастся осуществить эти три нелегкие цели, не упуская из виду ни одну из них. И здесь ей никто не мог помочь, за исключением робкой сакской девушки, владеющей врачеванием, обладающей пока еще не апробированными ни на ком лечебными травами, у которой, однако, были все основания пресечь все ее попытки.

Мария стремительно выбежала из конюшни.

Глава 16

Послушайте. Он повторяется снова. Ротгар перестал копать, прислушиваясь к словам Алфлега. На холме все бросили работать, чтобы получше слышать этот странный вопль, от которого холодело в душе.

«Хью», — подумал Ротгар.

— Это они пытают англичанина, — прошептал Алфлег.

Ротгар, пробормотав что-то нечленораздельное, выражая тем самым свое недовольство, снова начал копать. Сколько раз он пытался разубедить крестьян в этом — кого же из нас они подвергли пыткам? Когда я был там, то не видел вокруг пленников, и вот, вы сами видите, что они выпустили меня на волю. Но все его слова оказались напрасными. Они были уверены, что норманны, чтобы убить время, выдумывали различные наказания, но он так и не смог их переубедить, в противном случае ему пришлось бы разгласить связанную с Хью тайну.