Покоритель джунглей

— Полноте, сэр Уотсон, — с вызовом бросил дерзкий мошенник, — к чему эта нелепая щепетильность! Сосчитайте-ка, сколько человек вы расстреляли или повесили… Разве цивилизованные народы убивают пленных, жгут деревни, режут женщин, детей и стариков, как это сделали вы после того, как восставшие сложили оружие? Два миллиона человек, по вашим собственным подсчетам, были уничтожены во время подавления восстания — по вашему приказу, сэр Джон Лоуренс, под вашим командованием, сэр Джеймс Уотсон. Чего вы добились? До сих пор вы продолжаете преследовать Нана-Сахиба и Духов вод, которые не сегодня-завтра подадут сигнал к новому восстанию. На сей раз, могу вас заверить, вся Индия откликнется на призыв своих вождей — от мыса Кумари до Гималаев. Когда же я, чтобы предотвратить неизбежную катастрофу, жертвую жизнью семи человек, стоящих на моем пути, вы обращаетесь со мной как с обычным убийцей. Право слово, сэр Уотсон, вы смешите меня с вашим британским целомудрием…

Знайте, что восстание полностью подготовлено нашими предшественниками. Находясь под наблюдением браматмы, мы вынуждены были продолжать начатое дело, чтобы не возбудить подозрений в предательстве. Сегодня ночью в Биджапуре состоялось совещание пятисот жемедаров, которые во всех провинциях должны призвать к священной войне. Окончательно назначен и день восстания. Через двадцать дней, сэр Джон, двести пятьдесят миллионов индусов поднимутся, чтобы завоевать независимость, во главе их встанут Нана-Сахиб, четыре раджи юга и браматма Арджуна. Молите Бога, чтобы к ним не присоединился Покоритель джунглей. Вы больше не смеетесь, сэр Джеймс?

— Мы пошлем против них Хейвлока, — сказал начальник полиции. — Хоть вы и замечательные заговорщики, но мы тоже знаем, что Индия готовится вновь вступить в борьбу.

— Хейвлок! — воскликнул туг. — Что ваш лучший генерал сможет сделать против тысяч фанатиков, которые считают, что, защищая религию предков, попадут на небо?

— Он прав, Уотсон, — задумчиво заметил вице-король, — если бы в течение шести месяцев я не проявлял слабость, слушая ваши советы и призывы к великодушию, то военные трибуналы, казнь каждого десятого, террор навсегда бы отбили у населения Декана охоту к восстанию. Теперь время упущено, и нам остается только последовать советам Кишнайи. Лишь поимка Нана-Сахиба и окончательное уничтожение Духов вод могут спасти Индо-британскую империю.

— В добрый час, милорд. Вы верно оценили ситуацию: сруби голову — и тело бездыханно.

— Но как ты сможешь доставить нам Нану?

— Дислад-Хамед, ваш шпион…

— Как! Ты знаешь?

— Духи вод знают все. Вашему шпиону, которого прошлой ночью я спас от заслуженного наказания, поручено передать Нане о результатах совещания жемедаров и привести принца сюда, чтобы мы могли вместе обсудить дальнейший план действий. Сегодня ночью, получив от меня распоряжения, он отправится на Малабарский берег, и через десять дней Нана тайно прибудет в Биджапур… Вы видите, план так ловко задуман, что не может не удаться.

— Во сколько же ты оцениваешь свою помощь? — спросил сэр Джон.

— За поимку Нана-Сахиба — трость с золотым набалдашником, которую получают только раджи, а за семь членов совета — титул мирасдара и 10 тысяч крестьян — не только мне, но и всем моим потомкам мужского пола. Само собой, что Семеро, в число которых я вхожу, тут же получают прощение в награду за уничтожение общества, и амнистия эта должна распространиться на всю Индию, включая Нану и четырех раджей юга.

— Мы согласны, — ответил сэр Джон Лоуренс после небольшого размышления, — но при условии, что амнистия только дарует Нане жизнь, а я оставлю за собой право, не нарушая данного мною слова, отправить его на каторгу в Ботани-Бей, в Австралию.

— Я прошу только сохранить Нане жизнь, потом вы можете делать с ним, что хотите. Кроме того, я прошу, чтобы все дело хранилось в строжайшей тайне. В нужный момент я сообщу вам место, где мы соберемся на совет вместе с На-на-Сахибом, и вы арестуете нас всех вместе. Теперь, когда я стану принцем, я не хочу, чтобы имя мое до скончания веков повторялось во всей Индии как имя предателя.