Покоритель джунглей

— Все древние дворцы Индии таковы, Ваша Светлость. В этой стране постоянных заговоров раджи строили себе такие жилища, где можно было спрятаться, войти и выйти незаметно. Они постоянно враждовали с претендентами на престол, которые не останавливались ни перед кинжалом, ни перед ядом. Некоторые, как Дара-Адил-шах, ели только пищу, приготовленную их любимой женой, заставляя ее сначала отведать собственные блюда, и никогда не спали в одной и той же комнате две ночи подряд. Именно поэтому Адил-шах, предок Дары, и выстроил этот дворец, неудачно названный Дворцом семи этажей, ибо это скорее семь дворцов, возвышающихся друг на друге и совершенно независимых… Говорят, что самые близкие друзья шаха не знали, в каком из дворцов он находится, и что он переходил из одного дворца в другой, пользуясь тайными ходами, которые до сих пор не нашли. Заметьте, что за исключением этажа, где мы поселились, ни на одном другом нет наружного входа, и чтобы проникнуть туда, пришлось бы разрушить стены в десять метров толщиной. Можно себе представить, сколько внутри потайных коридоров и убежищ. Нет ничего удивительного, что такой хитрый, терпеливый и ловкий человек, как Кишнайя, нашел один из ходов, ведущих в апартаменты Вашей Светлости.

— Знаете, Уотсон, мы не можем считать себя здесь в безопасности, особенно при нынешнем состоянии умов. Достаточно кинжала фанатика…

— Кто осмелится посягнуть на ваши дни, милорд? Одно нас может успокоить: хотя история Индии — почти постоянная борьба за власть, она не знает цареубийств. Все монархи, павшие насильственной смертью, погибли от руки членов их семьи, ни один не был убит своими подданными.

— Я осмелюсь признаться в этом только вам, Уотсон, но с некоторых пор меня одолевают самые мрачные предчувствия. Я не могу отделаться от мысли, что Индия станет для меня роковой и что я заплачу жизнью за усилия сохранить для моей родины эту дивную страну.

В эту минуту взрыв хохота прервал печально настроенного вице-короля. Смех доносился со двора.

— Люди веселятся, — сказал сэр Джон с бледной улыбкой, — они счастливы.

Слуга объяснил, что это паломник гадает солдатам шотландской гвардии.

— А что если позвать его? — предложил Уотсон, у которого мелькнула мысль, не развлечет ли это вице-короля. Сэр Джон улыбнулся в знак согласия.

Через несколько минут паломника ввели в гостиную. Он сделал «поклон шести точек» перед сэром Джоном. Поднявшись, он ограничился тем, что почтительно склонил голову перед Уотсоном, давая тем самым понять, что осознает разницу в их положении.

— Чем именно ты занимаешься? — спросил его начальник полиции.

Дело в том, что паломники, как и факиры, различаются по роду занятий: одни — простые акробаты, жонглирующие кинжалами или раскаленными железными шарами; другие являются гипнотизерами и часто обладают редкими магнетическими способностями; третьи вызывают духов мертвых. Есть еще заклинатели змей и хищников, предсказатели будущего, каждый занимается только своим делом, таким образом со временем среди паломников образовались настоящие касты.

— Я предсказываю будущее, господин, — ответил паломник.

После ухода Кишнайи Эдуард Кемпбелл вернулся в гостиную, и вице-король обратился к нему:

— Ну, Кемпбелл, это как раз для вас. В вашем возрасте еще столько предстоит прожить, что одно удовольствие заранее узнать, что с вами будет.

— Я не любопытен, милорд, но чтобы доставить вам удовольствие, охотно покажу руку этому славному колдуну.

И Эдуард с улыбкой подошел к паломнику.

Как только юноша вошел, старый заклинатель не сводил с нею глаз, глядя на Эдуарда с невыразимым волнением.

Он взял его руку, долго изучал ее линии, потом, медленно переведя на юношу свой хищный взгляд, сказал гортанно, отчеканивая каждое слово:

— Бог, сопутствующий рождению, осыпал тебя своими милостями, ни одна из линий не пересекается с линией судьбы, ни одно облачко не омрачает твоих дней, и ты достигнешь крайнего предела существования, отпущенного человеку богами, в окружении детей твоих детей.

— Принимаю такое предсказание, — смеясь, сказал Эдуард.

— Счастливое предсказание, — заметил, улыбаясь, сэр Джон.

С этими словами он бросил паломнику соверен, который покатился к его ногам. Глаза заклинателя вспыхнули мрачным огнем, ненависть исказила лицо. Судорожно сжатые руки потянулись к поясу, словно в поисках отсутствующего кинжала. Но прежде, чем его реакцию заметили, он снова принял смиренно-почтительный вид и, склонившись перед вице-королем, чтобы лучше скрыть свои чувства, подобрал золотую монету и положил ее в калебассу.

— Подобное предсказание, — засмеялся Уотсон, — не роняет авторитета гадальщика и подходит каждому. Всегда приятно услышать, что проживешь долго и будешь иметь много детей.

— Вы ужасный скептик, Уотсон, — возразил сэр Джон. — Ну-ка, посмотрим, что ожидает вас.

— Если Ваша Светлость желает…

— Вы сами позвали его сюда, Уотсон, и не можете лишить его еще одного соверена.

— Хорошо, милорд, но, уверяю вас, мне безразлично, что он скажет.