Покоритель джунглей

Едва ли есть зрелище более величественное, чем наступление ночи в джунглях и лесах Цейлона. Это момент, когда крупные кошки, мирно проспавшие весь день в зарослях кустарника, покидают свои убежища в поисках пищи для себя и своих детей. Затаив дыхание, чтобы не спугнуть добычу, они подползают к логовам кабанов, к местам отдыха оленей, которые, набегавшись за день по лесу, отдыхают как раз по ночам. Они легко попадали бы в лапы хищникам, если бы не тысячи шакалов, которые всегда идут следом за страшными охотниками, чтобы поживиться их объедками, и оглашают воздух визгом, предупреждая тем самым об опасности людей и животных.

После ухода Ауджали едва прошло минут десять, как эти гнусные твари начали скулить и метаться в высокой траве, держась, однако, на почтительном расстоянии от стоянки.

Нариндра разжег костер, хворост для которого днем собрал Сами, и этого оказалось достаточно, чтобы помешать бродившим вокруг хищникам подняться на плато.

Погруженный в тяжелые мысли, Сердар бодрствовал вместе с товарищами, держа карабин в руках, как вдруг на поляне возникла чья-то тень.

— Кто идет? — спросил Сердар, вскинув ружье на плечо.

— Это я, Рама-Модели, — просто ответил вновь прибывший.

— Добро пожаловать!

Двое мужчин крепко обнялись.

— Ты один?

— Нет, но я оставил молодого спутника внизу, возле башни Раджей. Было бы слишком опрометчиво привести его сюда: поднимаясь, я вспугнул пять или шесть черных пантер, которые скользнули в заросли при моем появлении, а с этими зверями лучше не встречаться, когда они голодны.

— А за себя ты, выходит, не боялся?

— Сердар забывает, что я заклинатель пантер, — ответил Рама-Модели, гордо выпятив грудь.

— Верно, — заметил Покоритель с улыбкой, свидетельствовавшей, что он не слишком ему верит.

—. И потом, разве я не должен был разыскать тебя?

— Ты мог бы указать место встречи в письме. Под покровом ночи я бы спустился на равнину.

— Сразу видно, ты не знаешь, что происходит.

— Что ты имеешь в виду?

— Английские власти Большой земли сообщили о тебе правительству Цейлона, и туги напали на твой след. Они пока еще не знают точно, где именно ты находишься, но им известно, что ты скрываешься в лощинах Соманта-Кунты.

— Вполне возможно.

— Поэтому я не мог сразу прийти к тебе с молодым франгизом, я должен был предупредить тебя...

— Спасибо, Рама-Модели.

— Ты ведь надежда наших братьев, надежда старого Индостана… Но какая неосторожность! Погасите костер!

— Он скрыт за пригорком, из Пуант-де-Галль его не видно.

— В горах полно шпионов. Вы что, хотите сообщить им о своем присутствии?

— Хорошо, Нариндра его погасит.

— Кстати, огонь вам больше будет не нужен, вы спуститесь со мной к башне Раджей. Вы хорошо и плохо выбрали место стоянки. Хорошо, потому что оно так и кишит черными пантерами, — отсюда и его название, ни один сингалец не осмелится сунуться сюда. Плохо, потому что завтра гора будет окружена тремя батальонами сингальских сипаев, и мы не сможем от них ускользнуть. Склоны здесь так круты, что достаточно выставить караул у двух выходов из долины, чтобы отнять у нас всякую надежду на бегство.

— Откуда ты это знаешь?

— Сегодня вечером ко мне явился сиркар самого губернатора, который нам предан, он мне все и рассказал.

— Спустившись к башне Раджей, мы сможем по крайней мере дорого продать нашу жизнь.

— Не стоит и помышлять о борьбе. Этой ночью вы двинетесь в леса Анудхарапура, где никто не осмелится вас преследовать, ибо там такие ущелья, что два смельчака могут остановить целую армию. Оттуда вы отправитесь к болотам Тринкомали.

— Этим путем мы и пришли.

— Значит, вы знаете дорогу, и вам легко будет добраться до мыса Кумари на Большой земле. Только там, среди своих, вы будете в безопасности. Когда же наступит решающий день?

— Как только мы доберемся до Пондишери. Я получил все необходимое от нашего человека в Европе.

— Стало быть, мое присутствие на Цейлоне становится ненужным. Я последую за вами, чтобы сражаться рядом с вашими друзьями.

— Значит, тебе ничего не удалось добиться от бывших принцев?

— Ничего! Они получают пенсию от англичан и мечтают только о бесполезной и праздной жизни, оплаченной иностранным золотом. Что я говорю, оплаченной жалкими крохами украденных у них богатств, которые им бросают угнетатели их страны.

— Не может быть! Неужели даже раджа Синга, чья семейная история так тесно связана с легендарными традициями острова, что он до сих пор носит имя предков раджи — Сингала, неужели даже он, сражавшийся до последней минуты, тоже отказался?