Покорители крыш

Но это было лучше, чем быть королем. Софи считала, что у королей все руки в мозолях от тысяч ежедневных рукопожатий. Это было все равно что быть воином, духом, птицей.

Софи показалось, что далеко, у реки, она разглядела гостиницу «Бост» и собственное слуховое окно.

— Интересно, я погасила свечу? — пробормотала она. — Кажется, я вижу ее свет.

Маттео не обратил на это внимания. Его лицо было бледнее обычного, а глаза ярче. Казалось, он прислушивается к веревке.

— Покормим птиц? — спросил он.

— Да. — Тут порыв ветра взметнул ночную рубашку Софи, и она тут же передумала. — Хотя нет. Не надо. Пожалуй, лучше пойдем дальше. Пожалуйста!

— Ach, non! Кормить птиц, пока сам в небе! Такого не может даже король.

— Но уже за полночь. Все птицы… — Веревка дрогнула, и к горлу Софи подступила горечь. — Все птицы давно спят.

— Они просто дремлют. И проснутся, если я их позову. Это всего две минуты, Софи! Я тебя держу. Ты не упадешь, пока я тебя держу.

— Ладно, но поторопись, хорошо?

— Отними одну руку. У меня в кармане зерно, я насыплю его тебе на ладонь. Хорошо? Я держу равновесие, Софи. Ты только не сгибай колени. И не смотри вниз.

Софи попыталась взять зерно у него из руки, не опуская глаз, но у нее ничего не получилось. Весь мир закачался. Она увидела, как половина зерна просыпается сквозь ее вспотевшие пальцы. Ее колени задрожали, веревка содрогнулась.

— Маттео! Помоги!

Маттео был само спокойствие.

— Осторожно, — сказал он, крепче обхватил ее руками и привел их в равновесие. — Ты боишься?

— Нет, — солгала Софи.

— Если начнешь падать, я тебя поймаю. Понимаешь? Да? Я никогда не падал с каната. По крайней мере, не высоко. Не очень высоко, если на то пошло. Дыши ровнее, прошу тебя.

— Я дышу! Хватит мне указывать! — Веревка врезалась в ее ступни. — Я дышу!

— Еще минуту, — сказал Маттео. — Расслабь колени. Молодец. Я позову птиц.

— Маттео, я хочу отсюда слезть. — Софи старалась не думать о падении с пятнадцати метров, но у нее ничего не получалось. — Прошу тебя, давай дойдем до конца.

— Non. Еще минута.

Маттео просвистел три ноты, каждая следующая выше предыдущей. Звук был резким и чистым и пронзал безмолвную тьму на многие километры вокруг. Он пронзил и панику Софи. Он был все равно что грядущий дождь.

— Ты умеешь свистеть? — спросил Маттео.

— Да.

Налетел порыв ветра, и веревка закачалась у нее под ногами. Софи зажмурилась.

— Тогда повторяй за мной.

Обхватив веревку пальцами, Софи засвистела. Это было все равно что играть на виолончели — весь мир отходил на второй план.

— Здорово, — удивленно заметил Маттео. — C'est très bien[23]. Ты не говорила, что так умеешь.

— Спасибо.

Софи засвистела снова. Это помогло ей восстановить дыхание. Она попыталась заставить горло завибрировать, как делают соловьи.

— Открой глаза.

Маттео улыбался. Она еще ни разу не видела, чтобы он улыбался так широко.

— Смотри! — сказал он.

Софи подняла глаза. Над головой Маттео летали три птицы.

— Видишь, они меня знают, — сказал Маттео. — Протяни им зерно. Выше. Рука должна быть выше плеча, иначе они попытаются усесться тебе на голову.

Сначала ей на руку села одна птица, затем вторая.

— Ох! — выдохнула Софи.

Птицы были тяжелыми, но держать их на руке было до странности приятно. Их когти царапали ей кожу.

— Привет, — шепнула она. — Bonsoir.

Веревка качнулась у нее под ногами, когда к ней на запястье села еще одна птица.

Маттео восстановил равновесие. Сквозь грязь у него на лице проглядывала чистая концентрация.

— Ты им нравишься, — сказал Маттео. — Смотри!

Софи заметила, как один голубь, хлопая крыльями, идет по ее руке к плечу. Казалось, он решил проверить ее силу.

— Не улетайте, — прошептала она птицам. Казалось, они не возражали. — Не улетайте, побудьте здесь еще.

Самая большая из птиц клевала зерна — которые, должно быть, уже пропитались потом, подумала Софи, — прямо у нее из ладони.

Маттео снова засвистел, и еще одна птица, описав круг, уселась ей прямо на голову. Затем на плечо Маттео сел красноголовый голубь, который клюнул его в шею.

— Этого я знаю, — сказал Маттео. — Его зовут Элизабет.

— Его?

— Он старый. Я познакомился с ним, когда был совсем маленьким. Тогда я еще не знал, как различать их пол, поэтому решил, что это девочка.

— Он красивый.

— Да, я знаю. Я не думал, что он прилетит. Ему не нравятся посторонние. — Элизабет перелетел с плеча Маттео на ключицу к Софи, заглянул ей в глаза и наклонил голову. — Должно быть, ему кажется, что он тебя знает.

— Может, он и правда меня знает!

— Но это ведь невозможно. Глупый Элизабет.

Элизабет похлопал крыльями по щеке Софи, но не улетел. «Быть в почете у птиц! — думала Софи. — Быть в самом центре неба!»

— Маттео! Это слишком хорошо! — Она не могла найти слов. — Это как музыка.

Софи подумала, что город оказался совсем не таким, каким она его представляла.

— Он добрее, чем ты думаешь, — прошептала она.

Ей на руку села лазоревка, и Софи сочла ее украшением. Лазоревка лучше кольца. Она клюнула ее в мочку уха.

— Он шире, чем ты думаешь.

18