Покорители пространств

И только он хотел превратиться в Диму, как послышались шаркающие шаги. Шёл какой-то немолодой человек.

– Тихо, – сказал Дима. – Это Морковна за мной идёт.

Морковна – Димина соседка, бабушка Вера Марковна. Когда Дима был маленьким, бабушка учила его произносить её отчество:

– Мар-ков-на, – по слогам выговаривала она.

А Диме слышалось:

– Мор-ков-на, – с ударением на втором слоге.

Он так и стал звать её Морковной. И долго считал: раз у неё такое отчество, значит, её папой был какой-нибудь дядя Морковь, а сама она родилась в земле, и про неё сочинили загадку: девица в темнице, а коса на улице.

Волосы у бабушки – ярко-рыжие, и губы она подкрашивает помадой морковного цвета.

Теперь Дима большой, но всё-таки изредка называет соседскую бабушку Морковной. Она не обижается, только улыбается жизнерадостной оранжевой улыбкой. И сама иногда обзывает Диму… Дормидонтом Спиридоновичем. И хоть она называет его так, когда слишком сердита, Диме становится смешно.

Сейчас – даже по шагам легко определялось – Морковна была сердита. Она вошла в сарай и всплеснула руками:

– Дима! Знаешь, кто ты? Ты – Дормидонт Спиридонович!

Дима тихо засмеялся. Тося на всякий случай не очень грозно тявкнула. Морковна махнула на неё рукой.

Сюзя запрыгнула на перекладину под потолком и, свесившись, весело поблёскивала оттуда глазками.

Старушка устало присела на чурбанчик. Она была из тех толстеньких старушек, которые обожают наряжаться. Поэтому в её ярко-рыжих волосах, прямо на макушке, голубел чудесный капроновый василёк размером с маленькое блюдце. Василёк поменьше скреплял лиловый шарфик на шее. Совсем маленький – на перстне – украшал бабушкину руку. За всю жизнь у неё накопилась целая коробка из-под утюга всяких заколок, брошек, перстней и бус. Там хранились и васильковые наборы, и ромашковые, и одуванчиковые…

На бабушке была пушистая кофта и джинсы умопомрачительного размера. (Дима примерял их разок – и утонул в одной штанине.)

Несмотря на всю свою сердитость, бабушка Вера перед выходом из дома подушилась любимыми ландышевыми духами. И именно из-за сердитости положила в рот сразу три ириски и стала их сосать.

Сердитая бабушка, от которой пахнет ландышами и ирисками и на которой цветут васильки, уже не кажется такой сердитой.

И всё-таки она обиженно повторила:

– Да, Дима, ты – Дормидонт Спиридонович!

И Дима опять захихикал.

А перед старушкиным взором нарисовался этот "страшный" Дормидонт Спиридонович: высокий и очень худой старик. Совершенно лысый. С огромным костлявым носом, на котором сверкали очки. С полным ртом золотых зубов. Он всегда сидел в кресле у старушки в комнате и смотрел телевизор. Потому что уже сорок восемь с половиной лет был старушкиным мужем.

"Почему Дима – это Дормидонт Спиридонович? – изумился Мика. – Опять не понимаю".

А Вера Марковна мечтательно сказала:

– Если бы я вышла замуж не за этого грымзу с золотыми зубами, а за Федю вот с такими чёрными усами… – и она артистичным движением рук изобразила эти усы.

Дима опять засмеялся, потому что получалось, что пышные усы у неизвестного Феди разрослись на полметра в длину.

– Я жила бы беззаботно и счастливо, – завершила свою мысль старушка. И добавила другим тоном: – Идём домой. Мама с папой придут с работы – а тебя нет! Испугаются! Искать начнут.

Дима взял "мячик", то есть Мику, под мышки, погладил Тоську, Сюзе помахал рукой – и они с бабушкой Морковной вышли из сарая.

– Дима! Не становись Дормидонтом Спиридоновичем, – ещё раз назидательно произнесла она, и василёк на её голове съехал ко лбу.

"Зачем Дима решил стать Дормидонтом Спиридоновичем? – с ужасом подумал Мика. – Надо ему отсоветовать!".

А бабушка Вера в тысячу сто первый раз принялась рассказывать Диме, как она сорок восемь с половиной лет назад познакомилась с тогда уже золотозубым Дормидонтом Спиридоновичем и влюбилась в него из- за его ослепительной улыбки и сверкающих очков так сильно, что потеряла голову от любви… И вышла за него замуж.

Мика в этот момент представлял, как молодой Дормидонт Спиридонович улыбается, сверкая зубами и стёклами очков, а с влюблённой Веры Марковны падает голова и теряется неизвестно где. И она – безголовая – выходит замуж за Дормидонта Спиридоновича. И только после свадьбы находит свою несчастную голову и ставит её на прежнее место.

– А Дормидонт Спиридонович, – рассказывала между тем старушка, – оказался бесчувственным человеком…

Никогда в жизни он ни в чём не помог своей жене. А как заработал пенсию – совсем загордился. Вообразил себя очень заслуженным пенсионером, сел в кресло и стал смотреть телевизор. И даже ни разу за все пенсионные годы не сходил в магазин за хлебом и не вынес мусор. Выходил только на прогулку, потому что диктор телевидения порекомендовал беречь здоровье.

– Он считает, что имеет право на отдых. А я разве не имею такого права? – строго спросила старушка у Димы и ещё строже добавила: – Не становись Дормидонтом Спиридоновичем! Будь добрым и внимательным мальчиком!

ДРУГ-ИНОГАЛАКТЯНИН