Покорители пространств

– А Олег Осипович Овсянкин действительно такой огромный? – спросил астронавт, когда Дима внёс его в свою комнату в их маленькой квартирке.

Дима с удивлением посмотрел на нового друга: он ещё никому не успел рассказать о своём сне.

– Я умею смотреть чужие сны и читать чужие мысли, – объяснил Мика.

– Вот это да! – опешил Дима. – А разве это честно?

– Не знаю, – ответил Мика. – Я так запрограммирован. Я должен исследовать планету Земля и всё узнать о её жителях.

Дима озадаченно смотрел на своего нового знакомого. А тот опять спросил:

– А Олег Осипович, и правда, огромный?

– Да нет, – ответил мальчик и признался: – Он мне от страха таким приснился. Я его просто боюсь.

– Боишься? – переспросил компьютер и грустно добавил: – А я не умею бояться. Во мне нет такой программы.

Дима ещё шире раскрыл глаза и даже не знал, что сказать. А иногалактянин стал рассказывать о себе:

– Я состою из четырёх главных программ. Знаешь, каких?

Дима отрицательно покачал головой.

– Первая программа "Интеллект", то есть ум, – стал объяснять Мика. – Вторая "Эмоции", то есть всякие чувства. Третья "Воображение": значит, я умею фантазировать. И четвёртая "Мышление". Я мыслю быстрее всех на нашей планете. Внутри каждой главной программы – по тысяче неглавных, но тоже очень важных.

– Вот это да! – опять потрясённо произнёс Дима.

А астронавт с грустью повторил:

– Бояться я не умею… Но зато умею вычислять грозящую опасность.

– Здорово! А как ты это делаешь?

– Не знаю. Это дедушка Калькулякас придумал. Я только чуть-чуть пугаюсь – в этот момент включаются все нужные программы. И я сразу понимаю, какая опасность мне грозит и как её избежать. Вот и всё.

– Супер! – выдохнул мальчик, восхищённо глядя на инопланетного гостя.

– Ты ведь тоже не чувствуешь и даже не знаешь, как работает твой мозг. Работает и всё. Решает за тебя контрольные. А ты только пятёрочки получаешь.

Дима почесал затылок: он как-то не отделял себя от своего мозга.

Мика засмеялся:

– Ты не ошибаешься. Ты – это всё вместе: руки, ноги, туловище со всеми внутренностями, голова с мозгами – всё это и есть ты, то есть Дима.

Только мальчик хотел возразить, как исследователь мгновенно отгадал его мысль:

– A-а! Твоя мама говорила, что у человека ещё есть душа. Поэтому он умеет любить, радоваться, огорчаться…

– Ты опять прочитал мои мысли? – с обидой спросил Дима.

– Я их всё время читаю. Так же, как и свои, – ответил компьютерик, а сам подумал: "Почему он обижается?".

– Это нечестно! Я ведь не умею читать твои мысли. Так нельзя дружить!

– А как можно дружить? – огорчился Мика.

– Чтобы всё честно было. Вот мы с Колей Сугробовым, знаешь, как дружили? Мы всё-превсё друг другу рассказывали. Коля научил меня бороться, потому что он спортсмен. А я помогал ему по математике и по русскому.

Дима так сильно загрустил, чуть не заплакал. Мика понял из-за кого: из-за Коли.

Тогда астронавт сказал:

– Ладно. Я отключаюсь от твоего мозга. Больше никогда не прочитаю ни одной твоей мысли. Только будем дружить по-честному и всё-превсё друг другу рассказывать?

– Уже отключился? – уточнил Дима.

– Секундочку! – прикрыл иногалактянин глаза. – Готово!

– Ладно. Будем друзьями! – сразу согласился Дима.

Мика так обрадовался, даже подпрыгнул. В нём включилась музыка – и он, прямо как сумасшедший, стал кувыркаться на столе и подскакивать до потолка – то есть жизнерадостно, по-компьючитски танцевать.

На его лбу нарисовался венок из ослепительных ярких цветов: розовых, бирюзовых и жёлтых. Потом откуда ни возьмись с цветов вспорхнула крохотная птичка, весело покружилась по макушке – и всё исчезло, как не бывало.

Астронавту захотелось срочно поделиться своей радостью с мамой, папой и дедушкой и даже познакомить их со своим другом. Но он вспомнил, что с ним случилось, плавно опустился на стол и загрустил ещё больше, чем Дима.

А потом он рассказал своему новому другу обо всём, что произошло. И про свою маленькую любимую планету, и про маму, папу и дедушку, и про всех астронавтов.

Когда он стал рассказывать, полилась грустная мелодия, а на его высоком лбу и макушке появилось незнакомое звёздное небо. Не такое, как над Землёй, а другое… На нём сияли звёзды разной величины. И далёкие – крохотные, как над нашей планетой. И в десять раз крупнее. Словно сверкающие золотые шары, шарики, бусинки и пылинки украшали ночное небо Компьючиты.

Затем на фоне звёзд на Микином лбу появились три маленьких "окна-портрета": портрет мамы Пентимуччи с ярко-синими нежными глазами; портрет строгого и круглого папы Айбиэмера и, конечно, портрет любимого прямоугольного дедушки Калькулякаса с квадратными озорными глазами и квадратной бородой. Из дедушкиных боков порой появлялись руки: Калькулякас любил подбочениться и почесать затылок.

Дима заслушался. И засмотрелся. Такого собеседника у него ещё никогда не бывало. Он даже забыл, что смотрит на маленький монитор на лбу астронавта. Мальчику показалось, что он действительно видит огромное чудесное незнакомое небо.