Покорители пространств

В соседней квартире сидели взаперти трое детей: шестилетняя девочка и двое трёхлетних близнецов-мальчиков. Малыши плакали. В ванной, грозя заполнить её и затопить квартиру, из крана хлестала вода.

Шуршеня перенёс в эту квартиру Катю и Евдокею. Дети уставились на них заплаканными глазами.

– Вы одни? – удивилась Катя.

– Мама ушла и сказала, что через полчасика вернётся. Её уже два дня нет, – пролепетала девочка. – Мы кушать хотим.

– А кто кран открыл? – спросила Катя.

– Он не закрывается, – хором ответили все трое.

– Шуршеня, я знаю, что делать. Летим за слесарем в ЖЭУ, – распорядилась Катя. – Я знаю, где оно. Мы с папой ходили. А то сейчас тут потоп начнётся.

– Мы быстро вернёмся! – сказала Катя Евдокее и детям.

И они вылетели в окно, а малыши обступили свинью и стали с удивлением рассматривать её.

– Может, подняться в квартиру, пока эти улетели? – предложил Кукся.

– Подожди. Понаблюдаем. Вдруг в ней кто-то есть, – ответил Мрак.

ПОЛЁТ СЛЕСАРЯ ПАРАМОНОВА

Было восемь утра. Первым к ЖЭУ подошёл слесарь Георгий Николаевич Парамонов. Он стоял на улице, дожидаясь начальства, курил. Рядом с ним стоял его чемоданчик со слесарными инструментами. Он не заметил, как сзади приземлилась Катя.

– Дядя слесарь, – стала умолять она, – полетим с нами. Вон там, – она указала на открытое окно в высотном доме, – дети одни дома. Очень маленькие. У них вода заливает квартиру. Полетели, дядя слесарь!

– Полетели?! Уже лечу! – возмущённо ответил Георгий Николаевич. – Что я – птица? У меня три заявки на утро. Пишите заявку. Завтра прилечу, – пошутил он.

– Шуршеня! Хватай его вместе с чемоданчиком! – приказала девочка, и сама крепко взяла слесаря под руку.

– Эй-эй! – стал выдёргивать руку Парамонов. – Что значит – хватай?

Но не успел он договорить эти слова, как уже вместе с девочкой поднялся в воздух, сначала на стометровую высоту, а затем опустился до высоты девятиэтажного дома.

– Э-эй! – кричал он. – Отпустите! – и точно влетел в открытое окно девятого этажа.

Здесь действительно шумела вода. Но ему, ошеломлённому полётом, удивительным показалось другое: маленькие дети разговаривали с самой настоящей свиньёй. Впервые в жизни Парамонов видел в городской квартире свинью, да ещё с бусами. Слесарь вытаращил на неё глаза. "И он сражён моей привлекательностью. Жаль, что никто из Синеочья не видит, какой у меня успех", – подумала Евдокея, а вслух "сказала":

– Мы вам очень рады!

– Я тоже рад, – прошептал Парамонов и подумал: "Неужели я разговариваю со свиньёй?"

– Пожалуйста, пойдёмте поскорее в ванную! – потянула его за рукав Катя.

Ванна наполнилась почти доверху, и слесарь принялся за работу.

Ему казалось, что всё это происходит не с ним. Его руки привычно двигались, а голова ничего не понимала.

– Как ваша фамилия? – спросила Катя. – Я напишу вам благодарность.

– Парамонов, – ответил слесарь.

– Дядя Гоша Парамонов?! – восхищённо воскликнула Катя. – Мой папа говорит, что вы – лучший слесарь в нашем ЖЭУ. Что вы очень умный и всё делаете быстро.

– Хороший дядя слесарь Парамонов, – развлекая детей и чуть-чуть кокетничая, "говорила" Евдокея.

– Холоший дядя шлешаль Паламонов, – не выговаривая "р" и шепелявя, повторяли малыши.

– За ремонт – сорок два рубля, – завершил работу Парамонов.

– Хорошо! – не совсем поняла Катя. – Давайте!

Она очень обрадовалась, так как в доме совсем не было продуктов, кроме какой-то крупы, а дети плакали от голода.

Георгий Николаевич действовал, словно загипнотизированный: сначала на него сильно повлиял полёт над городом, а потом говорящая свинья потрясла воображение. Он достал из кармана деньги, отсчитал сорок два рубля и отдал их девочке.

– Где вы живёте? – спросил у него Шуршеня.

"Веник разговаривает", – отметил про себя Парамонов, но подробно объяснил, где его дом и какие именно его окна на шестом этаже. Леший решил вернуть слесаря не в домоуправление, а в парамоновскую квартиру, погрузить его на две-три минуты в сон. Дядя Гоша всё происшедшее забудет, голова его посвежеет, и он решит, что только что встал и собрался на работу.

Леший подхватил Георгия Николаевича вместе с чемоданчиком, и через несколько минут они уже кружили возле окон дяди Гошиной квартиры. Знакомым нам способом Шуршеня вскрыл окно в спальню и усадил Парамонова на кровать. Только было хотел усыпить его, как в спальню, привлечённая шумом, неожиданно вошла жена слесаря Надежда Петровна. Шуршеня спрятался за штору, а Надежда Петровна уставилась на мужа, сидящего в рабочей одежде на чистой постели. Она ничего не могла понять, так как сама час назад закрыла за ним дверь. Жена занималась ремонтом в прихожей и точно знала, что муж через дверь не возвращался.

– Ты ведь ушёл час назад, Гоша? Как ты вернулся?

– Я – дядя слесарь Парамонов, – чеканно ответил ей муж.

– Я вижу, – опешила Надежда. – Я спрашиваю, как ты вернулся?

– Я – добрый дядя слесарь Парамонов, – продолжал убеждать её муж.

– Я – лучший слесарь в нашем ЖЭУ.

– Когда же ты успел так напиться, добрый дядя слесарь Парамонов?

– удивилась жена, ведь Георгий Николаевич пьяницей не был.