Покорители вечных бурь

- Важно отстартовать, а затем пусть дует! - усмехнулся Александров и, помолчав немного, спросил, почему академик Никольский сказал ему, что Панюшкину одному придется трудновато при испытании СЭС?

- Но ведь Кругловский лежит в больнице, ему сегодня сделали операцию! - воскликнул Терехов.

- А... как же я? - растерялся Александров. И вдруг вспомнил, что директор не сказал ему прямо, что придется совершить именно полет или подъем. Ведь директор считал нетактичным навязывать своего пилота другому институту и предоставил право самому Александрову решить, как поступить на месте.

Слова Терехова подтвердили эту догадку.

- Директор ЦЭИ сообщил академику Никольскому, что институт метеорологии посылает вас к нам в качестве консультанта, - сказал он. - И мы очень признательны вам уже за те советы по организации старта, которые вы сейчас дали. Что касается вашего вопроса об участии в испытаниях в качестве члена экипажа СЭС, то... - Терехов замялся, взмахнул руками, - то... решить этот вопрос предоставляется вам самому.

Александров облегченно вздохнул.

- Но ведь я очень хочу подняться!

- Чудесно, чудеснейше! - воскликнул Терехов. - Откровенно говоря, мы просто не решались просить вас об этом... Вашу руку, товарищ Александров! А теперь идемте, идемте! Ведь вам обязательно надо отдохнуть, поспать хотя бы немного.

Когда Терехов и Александров выбрались на луг (Трубокуров отстал), они увидели процессию, хорошо знакомую и милую сердцу каждого воздухоплавателя. Плавно покачиваясь, бесшумно плыли над лугом один за другим серебристо-розовые в отсветах зари огромные - с железнодорожную цистерну - баллоны-газгольдеры. Каждый из них вели, поддерживая за короткие стропы, шестьвосемь человек. Впереди этой процессии размашистым шагом, немного раскачиваясь, шел высокий, широкоплечий старик. Издалека Александров принял его за академика Никольского.

- А вот и дед Дубников! - воскликнул Терехов. - Чудеснейший дед! Он у нас будет руководить наполнением оболочек. И, подбежав к старику, обнял его.

- Здорово, здорово, Михаиле! Рады тебе, дорогой! - разнесся по лугу бас. - Приходи ужо, как управишься. Дело рыбацкое есть... А с тобой кто?

- Знакомьтесь, - сказал Терехов: - пилот-воздухоплаватель Александров - Иван Михайлович Дубников!

Дед вытянулся, стукнул каблуками и прогремел:

- Старшина в отставке Дубников! Направляется с командой на старт с баллонами, заряженными гелием!

- Вольно! - машинально произнес Александров. - Здравствуйте, Иван Михайлович!

- Здравия желаю, товарищ Александров! - ответил старик и, схватив протянутую Александровым руку, сжал ее до хруста. Благодарствуем за то, что нашим делом приехали заняться... Как только внук доложил о вашем прибытии, сразу легче стало. Поучите нас!

- Ну, зачем же учить! - ответил Александров, любуясь могучим стариком. - Вы, очевидно, служили в воздухоплавательных частях?

- Так точно! На обороне Москвы стоял два года. Азы * поднимал. И в первую империалистическую был в команде.

* А з ы - сокращенно: аэростаты заграждения.

- В таком случае, мы с вами как бы однополчане, - улыбнулся Александров.

Ему захотелось продолжить разговор, но Терехов решительно увлек его за собой к усадьбе опытной станции.

Глава IV

ДНЕВНИК НИКОЛАЯ ДУБНИКОВА

Николай Дубников проснулся от резкого стука. Стук повторился, и он понял, что это хлопает створка рамы окна.

- Ветер начался, - проворчал он, поворачиваясь на другой бок. Но тут же вспомнил о том, что случилось сегодня на рассвете, и вскочил с постели. - Неужели опоздал на дежурство?

Однако часы показывали только пять пополудни, а дежурить ему сказали прийти в 8 часов вечера.

Все же ложиться Николаю больше не захотелось. Он подбежал к окну, отодвинул в сторону горшки и высунулся до пояса наружу.

Дом Ивана Михайловича Дубникова, у которого уже несколько лет жил Николай, взятый на воспитание после смерти его родителей, сторожке. Из окон дома открывался красивый вид, и сады села не загораживали степных далей после дождей, когда особенно чист промыты стекла. Их своей комнаты Николай отчетливо видел, например, ветряки опытной станции - а она находилась от села километрах в трех - и даже мог определить, работают они или нет. Хорошо была видна в такие дни и стартовая площадка на дне бывшего пруда и новый пруд, который образовался дальше, в балке.

Впрочем, сегодня Николай и не взглянул в сторону опытной станции. Задрав голову, он стал осматривать небосвод ближе к зениту. На голубом куполе неба, кроме нескольких полупрозрачных облаков, похожих на гигантские дерья или листья сказочных трав, которые рисует мороз на стеклах, сначала он ничего не нашел. Но вскоре у конца одного из таких облаков-листьев зоркие глаза юноши обнаружили небольшое светлое пятнышко.

"Она! - удовлетворенно подумал тогда Николай. - Точно, она!"

Новый порыв ветра ударил в створку рамы, и она крепко стукнула Николая по затылку.

- Фу, чертяка! - невольно отодвигаясь, сказал он. - Вот задул, будь ему неладно!