Покорная для Короля Нагов (СИ)

Он двинулся медленно, как бы нехотя, прижав к себе хрупкое тело Эйрин. Плавно и мягко, то отстраняя её от себя, то наоборот, притягивая так сильно, что становилось нечем дышать.

— Ты же хочешь меня, Эйрин… хочешь. Я понял это, когда только вошёл сюда… Как ты пахнешь, детка моя… Ну же, двигайся, двигайся сама…

Она послушалась и своим неловким движением вызвала у Короля восторженный дикий вздох. Чуть отстранившись, он зажал своими бёдрами её бедра и погрузился полностью. Он двигался внутри неё, не ослабляя хватку и ускоряя темп. Девушка стонала, низ живота горел и сладко ныл, и пытке этой, казалось не было ни конца, ни края.

Не выходя из неё, он развернул жену к себе и продолжил, прикусив кожу на шее и тут же зализал ранку.

— Эйрин… — шептал он — Почему не отпускаешь? Почему так крепко держишь… Отпусти… или забери себе навсегда…

До той ночи, их первой ночи, яркой и какой — то больной, он считал, что привлекли его в этой девчонке только девственность и красота. Но… невинность — расходный материал, а красота… она угасает или надоедает со временем.

После близости тяга к девчонке не угасла, а наоборот разгорелась с новой силой. Будто в огонь подбросили свежих дров!

И сейчас, входя в неё снова и снова, не мог насытиться… Не мог остановиться.

Горел, как от жара, как от яда…

И не мог понять, горит ли она.

Сжал её бедра и излился, уткнувшись лицом в мяту волос.

Потом всё- таки спросил:

— Тебе ведь хоть немного было хорошо?

Никогда не спрашивал он о таком у женщин. Мало интересовало, что чувствует мясо, когда его используют по назначению. А теперь спросил. И зря…

Потому что Эйрин, неопределённо улыбнувшись и аккуратно высвободившись из его рук, удалилась в купель.

Наг едва удержался, чтоб не взвыть и не кинуться следом.

Глава 12

… Утром, после завтрака Король и Королева отправились прогуляться по парку. День был неяркий, небо заволокло тучами, но дождь намечался только к вечеру.

Было душно и тревожно. Словно кто — то собирался заплакать и давился рыданиями.

— Сир, — обратилась Эйрин к мужу — мне надо кое о чем спросить…

Тот вздохнул. Совсем бесполезны были его увещевания относиться к нему, как к мужу. Может, надо просто дать ей время? Да, наверное…

Подождать. Скрепить сердце, тело, разум и подождать.

— Что, Эйрин?

— Боюсь, вы откажете… — девушка смотрела на него и сквозь него.

— Детка, не верти хвостом. Я не люблю этого. Говори, что надо. Что хотела?

Эйрин набрала полную грудь воздуха и выдала наконец:

— Привезите мне Лавинию, сир.

— Кого?!!

— Лавинию. — повторила Эйрин, чувствуя, как сердце, начав биться в груди, прыгает уже где то в животе — Мою Кормилицу.

— Зачем? Тебе недостаточно слуг?

Сердце прыгнуло ещё пару раз и прочертив прерывистую ломаную линию, упало куда — то в правую туфлю.

— Просто привезите! Она мне нужна.

Он хотел возразить, но, вспомнив о больных ночах и холодной статуе в его объятиях, кивнул:

— Хорошо, как хочешь.

И ведь ввинтился тогда в грудь Эсмонда болтик сомнения… Но… Но…Но…

К вечеру уже, стараниями кучера, старая Кормилица прибыла в Королевский замок.

Лавиния, в отличии от своей молочной дочери, не боялась, похоже, ничего.

Присев в реверансе перед Королём, поднялась. Охая и кряхтя от боли в коленях, обняла узловатыми руками Эйрин за плечи.

— Ох, дочушка! — запричитала Кормилица — Похудела, с лица спала…

Потом, спохватившись, раскланялась перед Королём и Советником.

— Простите глупую старуху! Не гневайтесь…

Эсмонд рассмеялся:

— Ладно, бабка… Иди, я отдал распоряжения насчёт твоего места и приличной одежды. Не хочу видеть в своём доме засохший гриб в пыльных тряпках! Пошла вон…

Лавиния ещё раз откланялась и удалилась в сопровождении высокой горничной в темно — синем платье.

Эйрин проводила их взглядом и поджала губы. Ненависть к мужу, уже начавшая было остывать, закипела с новой силой. Ещё немного и она вырвалась бы, как кипящее молоко из плотно закрытой кастрюли.

…Сорвав крышку, и ещё неясно, в кого бы полетели брызги!

Он почувствовал её, эту ненависть. Ощутил, как ежа в руке. Сжал кулак, иголки впились в захолодевшую мякоть пальцев.

— Что такое, дорогая?

В ответ — взгляд, полный тёмных ежиных иголок и репья:

— Ничего. Всё в порядке, сир Король.

Что делать с ней? Удавить? Убить? Исхлестать плёткой до кровавых полос? Запереть в темнице?

ЧТО?! С НЕЙ?! ДЕЛАТЬ?!

— Не сверли меня глазами, Эйрин.

Девушка вспыхнула и, резко развернувшись на каблуках, удалилась к себе и до конца дня так и не вышла. Закрылась. Заперлась. Отстранилась…

… Вечером, после ужина, Королева велела позвать Кормилицу к себе.

Когда Лавиния явилась, Эйрин упала в слабые обьятия старухи и разрыдалась, как простолюдинка.

— Ну что ты, дочушка… — Кормилица погладила девушку по спине — Негоже тебе выть, как кухарке… Ты Королева Экрисса. Успокойся… Не плачь! Такова воля Богов…

— Лавиния… — Эйрин давилась слезами — Я не могу здесь…

— Что поделаешь? Стерпится — слюбится. Долг выше всего.

— Долг?! — Королева вскрикнула так, что высохли слезы — Чей долг?! Перед кем?!

— Перед Миром. — кивнула старуха — Перед Богами. Перед батюшкой и Королём.

— Я ненавижу их всех…