Мы сидим посреди трассы, на обочине стоит, покосившись, наш разбитый уазик. От смятого капота поднимается струйка черного дыма. На асфальте осколки стекла. Возле переднего колеса валяется в луже крови дохлый ширлик, чуть поодаль еще один.
Пахнет горелым.
— Вставай, Достоевский, — говорит полковник. — Приехали.