Покров Любви

Здесь мы простились, я подошла к квартире Добрянских, позвонила. Потом зачем-то нажала на ручку, дверь открылась. Как только я зашла, то сразу поняла, что произошло нечто ужасное. Квартира была перерыта вверх дном, а в спальне, на кровати, вся в крови лежала убитая Мария Алексеевна. Я не помню, сколько прошло времени. Я только знаю, что присела от бессилия и страха у кровати, потом собралась и пошла в гостиную. Я поняла, что воры искали брошь и, наверное, они ее нашли. Пейзажа Альтдорфера тоже не было. Но на простую дощечку никто не обратил внимания. Вот и все.

Потом свидетели показали, что видели меня, как я вышла из квартиры очень испуганная, с портфелем в руках. Спасибо только соседке, которая подтвердила, что я с этим же портфелем и приходила. Но ее показания мне не особенно помогли, и меня обвинили в убийстве. Была, правда, нестыковка во времени: определили, что убита Добрянская была часа на два раньше, чем я к ней пришла. Но потом выдвинули версию, что я ее «заказала» и пришла удостовериться, что работа сделана. И все из-за броши. И, самое главное, прокурор построил обвинение на том, что я не позвонила сразу же из ее квартиры в полицию (то есть тогда это еще была милиция), а ушла домой».

– А почему вы не вызвали сразу милицию, Людмила Александровна? – спросил Макс.

– Почему? – переспросила она.

– Да, почему?

Она поднялась со стула, подошла к шкафу. Отворила дверцу, достала какие-то бумаги и вернулась к столу. Положила перед ними фотокопии гравюр, похожих на немецкие средневековые гравюры, два рисунка.

– Вот почему. – Она указала на эти фотокопии. – Я унесла в портфеле бесценные сокровища. Я их украла. Я унесла Дюрера. Я не могла вызвать милицию, потому что не смогла бы унести эти вещи. А я готова была стерпеть обвинение в убийстве, даже отсидеть за то, чего я не совершала, но я не могла оставить эти творения там. Это было чудо, что их не забрали воры. Наверное, они не понимали их ценности.

Она любовно погладила рукой фотокопии. Макс и Андрей переглянулись.

– Но вы запутали следствие. Понимаете, они пошли по ложному следу.

– Я знаю, Максим. Но я не могла, понимаете, не могла поступить иначе. Я видела только эти шедевры. Я даже обрадовалась, что все так случилось. Видите, какая я безнравственная особа. И, между прочим, даже мой муж узнал о том, что я сделала, гораздо позже. Теперь вы единственные, кроме моего мужа, знаете, что эти работы у меня.

Они молчали, потрясенные.

– А можно посмотреть или, вернее, потрогать подлинник Дюрера? – хрипло проговорил Андрей.

– Можно, но не сегодня. Его нет в квартире. Я обязательно проведу экскурсию для вас, Андрей, по моему маленькому музею. Обещаю вам.

– А почему вы уверены, что мы ничего не расскажем полиции? – спросил Максим.

– А я и не уверена. Но мне кажется, вы этого не сделаете. Зачем вам это?

– То есть как зачем? Людмила Александровна, вы совершили преступление.

– Я так не думаю.

Да-а… Макс не знал, что сказать. Он не знал, что ему теперь делать. Он даже забыл о цели их визита, когда Андрей вдруг спросил:

– Людмила Александровна, насколько хорошо вы знакомы с христианскими святынями?

– В каком смысле, Андрюша?

– Понимаете, нам нужна информация о святынях, которым поклоняются христиане.

– По этому вопросу я бы посоветовала вам обратиться к Николаю Осиповичу Лисовскому или его дяде. Но тот живет в Новосибирске, так что проще будет поговорить с Николаем. Если хотите, я могу вас порекомендовать.

– Спасибо, – ответил Макс, – но я уже был у него. Когда я позвонил Андрею, а мне сказали, что на него было совершено нападение, я как раз выходил от Лисовского.

– Если и он не ответил на ваши вопросы, то не думаю, что я смогу вам помочь. Или кто-нибудь другой. Он лучший специалист в этом деле.

– Ну хорошо, тогда я спрошу прямо: что вы знаете о покрове Богородицы?

– Что значит этот ваш «прямой» вопрос? Почему вы так сказали? Я знаю, как и многие, что покров Богородицы – одна из почитаемых христианских святынь, находящаяся во Франции, в соборе города Шартра. А что я должна еще знать? Ну да, я знаю еще, что этот покров находился на Марии, когда архангел Гавриил возвестил ей благую весть о том, что она станет матерью Сына Божьего. И что с этой святыней связывают некоторые чудеса. Но все христианские святыни в той или иной степени чудотворны. Вот, пожалуй, и все. А что вы хотите от меня услышать, Максим? – обратилась она к нему.

– Вы не слышали о том, что покров похищен из шартрского собора?

– Похищен? Но зачем?

– Вот это мы и пытаемся установить. Зачем и почему? И кем? Мы думали, вы можете навести нас на мысль.

– Я? Ну что вы, если бы где-то в мире произошла кража гравюр (что на моей памяти было однажды), я бы узнала об этом в первую очередь, потому что ко мне обращаются как к специалисту, но христианскими святынями я интересуюсь только потому, что они являются частью сюжетов живописи. Так что, увы, ничем вам помочь не могу.

– Но вы покупаете ваши работы у перекупщиков?