Покров Любви

Скорее всего, история ее отношений с Добрянской была правдивой. Но до какого момента? До момента, когда она увидела в руках своей учительницы немецкие гравюры. И увидев однажды, уже не могла их забыть и отказаться от возможности заполучить. Но заполучить каким образом?

Если бы Истомина знала раньше об этих работах, она могла бы что-нибудь предпринять и каким-то образом завладеть ими. Но она увидела эти работы слишком поздно; Добрянская уже обсудила с нотариусом свое завещание. Или, что еще ужаснее, она собиралась оформить дарственную. Завещание входит в силу после смерти, а дарственная – в момент дарения. Истомина знала, что переход права на одаряемого может вступить в силу и после смерти Добрянской (смотря какие условия прописаны в договоре), но она не хотела рисковать. Как только Мария Алексеевна и нотариус Лукин поставят свои подписи (а они собирались их поставить буквально через несколько дней), немецкие гравюры станут собственностью музея. И у нее не было другого выхода, кроме как завладеть этими ценностями до оформления юридического договора.

Но как это сделать? Украсть эти работы? Истомина призналась им, что хотела даже убить старушку. Хотеть-то можно, а вот как это осуществить? Не так-то просто убить человека. Даже если на другой чаше весов – Дюрер.

Можно организовать кражу этих работ. Для этого нужен исполнитель (сама она, по понятной причине, этого сделать не могла). Этот исполнитель должен понимать, что ему нужно выносить из квартиры. Не золото и не деньги, а дощечки и картинки. Где найти исполнителя, чтобы не задавал лишних вопросов: что это за дощечки, почему именно их нужно украсть? Найти такого человека за очень короткий срок почти невозможно. Во всяком случае, очень трудно.

Можно попытаться договориться с нотариусом!

«Вот здесь поподробнее», – сказал сам себе Макс.

Что, если договориться с нотариусом? О чем? О том, чтобы обмануть Добрянскую. Подделать дарственную. Уверенная в порядочности Лукина, та не будет тщательно изучать бумаги и подпишет документ, который ей предложит нотариус. Даритель должен поменять имя одаряемого: вместо музея вписать ее – Истомину Л.А.

Чтобы пойти на такой подлог, нотариус должен быть либо беспринципным человеком, либо ему нужно предложить такую сумму, от которой, как говорится, он не сможет отказаться. Деньги у нее есть. Но хватит ли этих денег? Слишком велика ценность гравюр, которые она хочет заполучить. И потом, она не уверена, что нотариус согласится. Если он откажет, есть вероятность, что эта история станет достоянием общественности, или Лукин может рассказать об этом самой Добрянской. Но она так хочет эти гравюры, что готова рискнуть. И она готова прийти в нотариальную контору с целью уговорить Лукина пойти на такой подлог. А в качестве гонорара пообещает ему… брошь – розу Марии Медичи, которая должна достаться ей – госпоже Истоминой – по факту дарения, значит, по закону (об этом ей сказала сама Добрянская).

Да, именно так она решила сделать.

А дальше? А дальше есть несколько вариантов развития событий. Макс подумал, что наиболее вероятными являются два из них.

Истомина приходит в офис Лукина и застает там его сына. Предположим, что отца в данный момент в офисе просто не было. Она объясняет, что цель ее визита – завещание Марии Алексеевны, и ей хотелось бы поговорить с нотариусом с глазу на глаз о некоторых его моментах. Будущий юрист производит на нее приятное впечатление, он рассказывает ей, что присутствовал на обсуждении этих договоров и готов ответить на все ее вопросы. Тем более, что Истомина является одной из тех, чье имя должно быть упомянуто в завещании. Конечно, он не имел права обсуждать эти вопросы с ней. Но Истомина – удивительная женщина, она может расположить к себе любого, кого захочет. Даже Андрей «запал», хотя старше она его лет на тридцать. Так, слово за слово, Истомина разъясняет все, что ей надо, и Сергей обещает поговорить с отцом и помочь ей. Также она объявляет, что наградой за их труды станет великолепная брошь.

Дальше происходит следующее. Сергей идет с этой просьбой к отцу и, естественно, отец отказывает. И не просто отказывает, а с возмущением отвергает такое предложение. Он не понимает, как может его сын – будущий юрист – отнестись к этому предложению серьезно! Это должностное преступление! Отец отказывает, но сын теперь отказаться не может! Он жаждет получить эту брошь!

Истомина хочет гравюру Дюрера, а Львов хочет розу Марии Медичи.