Покров Шута (СИ)

Не лучшее приветствие. Но ругаться, кусаться, выяснять отношения, спорить, спрашивать, узнавать и уточнять ему не хотелось уже традиционно. Аллен не был уверен в том, чего именно ему хотелось, и пристально вгляделся в лицо Ноя, который вновь был в плаще тоже с глубоким капюшоном. Лицо всё же прячет умник и шевелюру, и вообще себя. Знакомые карие глаза, круглая родинка под глазом, которая всегда привлекала внимание Аллена, волосы взлохмаченные и, кажется, успевшие немного отрасти.По крайней мере они свисают из-под капюшона даже чуть ниже плеча. Когда успели? Впрочем, в прошлые встречи Уолкер отчего-то совсем не обращал внимания на длину чужих волос. Его интересовало многое другое. Например — руки. Те самые, которые он сейчас старательно сжимал в своих промерзших ладонях, будто в надежде согреться. И грелся даже – руки Тикки были большими и тёплыми, будто бы и не было этого мороза на улице. Только покрасневшие щёки показывали, что внешняя температура как-то воздействует на этого Ноя.

— Что ты здесь делаешь?

— Искал тебя, быть может?

— Снова?

Тикки кивнул, не спуская глаз со стоящего прямо перед ним Аллена. А Уолкер, в отличие от Микка, не забывший, где они находятся, только нервно покосился в сторону светлеющего выхода из проулка и подумал, что на сей раз уж точно не будет заниматься такими глупостями, как поцелуи на улице, почти у всех на виду. А потому он старался не встречаться с Ноем глазами, иначе можно пропасть. И плевать, что глаза у Ноя сейчас не хищные золотые, они всё равно подействуют так, что Аллен потеряет голову.

— Тебе что, делать нечего?

— Нет. Я здесь тебя всего неделю караулю. И то с отлучками. Просто удивительно, как легко нам удаётся встретиться.

«Да уж, легче лёгкого» — с налётом раздражения подумал Аллен и, опустив голову, принялся рассматривать туфли мужчины, блестящие от влаги подтаявшего снега.

— Нам надо поговорить. Малыш?

— Да, наверное, надо. — А как же иначе? Давно пора разъяснить, кто они друг другу: враги, друзья, любовники, соратники или те, кто в любой момент могут ударить в спину, предать. Потому что всё лучше узнавая Тикки, Аллен всё меньше верил в то, что сможет причинить ему вред. Разве что ему снова заткнут уши и глаза каким-нибудь лунным безумием, как в тот раз, в Ковчеге.

А он так и не понял, что это было.

— Интересно, что бы сказали в твоей семье, если бы узнали, что ты уходишь в город, подстерегаешь меня в тёмных закоулках, только для того чтобы прижать к стене, заявить, что нам надо о многом поговорить, и вместо этого целоваться всё время встречи...

— Думаю, что-то оригинальное, до чего мы с тобой никогда не додумаемся, — Тикки коснулся губами ямочки впалых щёк, и сердце Аллена уже привычно и почти не страшно ускорило темп ударов о грудную клетку.

— А они не знают?

— А должны? — и Аллен услышал, как Тикки смеётся. Прижимается своей колючей щекой к щеке юноши, обнимая за талию, и смеётся. — Ты выглядишь уставшим. Очень.

Последние мысли о том, что неплохо было бы прямо сейчас развернуться и, не думая об этой встрече, отправиться в Орден, где его уже наверняка ждут, испарились из головы, стоило только оказаться в этих объятиях. Почему Тикки такой невыносимо притягательный?

Аллен хмыкнул сам, поворачиваясь к Ною и улыбаясь ему в лицо.

— С чего ты взял, что я могу тебе доверять? Ты опасное создание, которое косо смотрит на мою левую руку и непонятно по каким причинам отлавливает по городу.

— Я скучаю! Я беспокоюсь, мало ли что ты там в своём Ордене обо мне надумаешь!

— А надумывать нечего?

Аллен прижался к Ною ещё сильнее, чувствуя, как начинают мёрзнуть уши.

— Я тихо и смирно ничего не делаю.

— А если прикажут?

Тикки выругался.

— Вот и я о том же.

— В ближайшее время, вроде, приказывать не будут. Из-за твоего ранения у меня появилось алиби для практически любых безумств. Тогда я, если ты помнишь, предстал в некотором ином обличии, и оно, кажется, оказалось более тёмным,чем я думал.

— Я помог тебе стать темнее? — он ударил Тикки, намереваясь убить его, изгнать его тьму, а получилось всё наоборот что ли?

— Ты сам посмотри на меня и реши. По-моему, ты просто смешал мне их. И открыл скрытые ресурсы.

— А я из-за твоей атаки открыл собственное помешательство, — уткнувшись носом в плечо мужчины, просипел юноша. Руки Тикки сжались с такой силой, что кислород не мог свободно поступать в лёгкие.

— Ты выглядел тогда страшно. А я боялся, что опоздал… — едва слышный голос донёсся до сознания подростка неясным шёпотом, в котором не было смысла. — Думал, что снял отрицание слишком поздно.