Покров Шута (СИ)

Сегодня же Комуи успел сразу же распространить информацию об Аллене (общую, разумеется) по всему своему отделу. Вот только в Башне появились представители и другого отдела, которым как раз очень часто чего-то не хватало. И вот они носились между своим отделением, городом и Башней. И Искателям не очень доверяли. И Аллену ничего не стоило «случайно» притесаться к американцам, услышать, что им нужно, дружелюбно улыбаясь предложить свою помощь. В Башне о нём ходили самые благоприятные слухи, люди его любили, и новоприбывшие за время, которое находились здесь, тоже как-то успели привыкнуть к тому, что кроме монстра Канды обитает дружелюбный мальчик Аллен Уолкер, с которым можно поболтать по душам (если без алкоголя, который в принципе был почти запрещён в Ордене) или дать ему несложное поручение.

Так что Уолкер с лёгкостью получил небольшое задание в городе и, основываясь именно на него, безболезненно покинул Орден по подземному каналу. С поручением он справился к пяти вечера, что было довольно быстрым результатом, если учитывать, что, освободившись после всеобщего совещания, Аллен едва успел на поздний обед и именно тогда, за едой, придумал план, как улизнуть в город. А впрочем, он должен был благодарить за эти уловки и ощущение свободы всё же Линали. До того как она вытащила его в город в прошлый раз, он не любил подобные вылазки, считая их практически бесполезными. Да и лишний раз находиться среди чужих людей не хотелось. В Ордене все они всё же были связаны знаниями о тайном противостоянии и служили одной цели. А здесь — целая куча совершенно чужого народа. Как обычно в таких выходах он снова натянул глубокий капюшон, что не казалось чем-то необычным из-за наступивших холодов, и влился в предчувствующую праздник толпу. До Рождества оставалось всего-то пара дней, послезавтра уже Сочельник, и Аллен, никогда не праздновавший этот праздник, впервые на самом деле ощутил радость и внутреннее ликование людей на улицах. Вроде бы ничего необычного не грядёт, — думалось ему, пока сапоги хрустели изморозью — всего лишь очередная дата, которая бывает из года в год, а вот людям нравится почему-то. Люди верят, что их ждёт что-то чудесное хотя бы в эти светлые праздники, люди верят настолько, что совсем забывают об опасности, о болезнях, о голоде или долгах…

А кто-то не помнит о долгах круглый год.

Но сегодня это воспоминание вызвало лишь желание рассмеяться в голос, но Уолкер попытался сдержаться, понимая, что будет смотреться слишком странно, когда уловил у одного из серых, двухэтажных домиков знакомую ему фигуру. И тут же слегка оскользнувшись на незамеченной подмёрзшей луже, вновь обернулся, всматриваясь в то же место, но понял, что ничего там нет.

А ему мерещится Тикки Микк.

Ну что за мания?

Тикки в голове, Тикки во снах, Тикки в страшных, грозящих перерасти в параноидальные, предположениях. Жизнь и смерть, война и битвы, друзья и враги, клятвы и обещания, – почему всё это померкло, стоило выйти на сцену одному единственному имени: Тикки Микк?

Особенно Тикки во снах напрягал. Очень напрягал определённую часть тела. Впрочем, это тоже была логичная физиологическая реакция тела и совсем не на Тикки, а на то, что Аллен вступил в коварный переходный возраст. Или даже готовился уже из него выступить. В любом случае, Уолкер даже мимоходом дал себе зарок, что когда в следующий раз Лави заведёт при нём просвещающий разговор и предложит смотаться в одно весёлое, интересное место (да, да, однажды именно это ему и предложил Лави!) необходимо будет согласиться и пойти. Может его хоть чуть отпустит. Может ему теперь критически не хватает чужой ласки и секса? Стоп, чужой? Нет. Не чужой…

Всё из-за Тикки.

Тикки Микк. Тикки Микк, Тикки Микк — его имя заполонило всё будто в отместку за годы незнания этого самого имени, за годы, которые португалец были лишь безымянным знакомым, которого приятно вспоминать в одиночестве с блаженной улыбкой и чувством полного удовлетворения. Ничего удивительного, что он уже начал мерещиться юноше. Странно, что тот ещё ни разу не видел его в тёмных углах Ордена. Может быть, там его сознание было слишком ясным и понимающим простую истину: они, вообще-то, враги.

Но это не мешало им заниматься любовью и целоваться тайком от всех. Аллен надеялся, что тайком, мало ли на что идут эти извращенцы, может быть, Тикки по возвращении кому-нибудь рассказывает из семьи своей о своих подвигах в приручении экзорциста.

Мерзость-то какая!

Подобные мысли в голове Аллена надолго не задерживались – он всё же позитивно принимал реальность, приукрашивая её парочкой благонадёжных фантазий. Интересно, можно ли после этого назвать его реалистом в самом деле?

Нет — понял он, спустя мгновение, когда, заворачивая в узкий проулок,был-таки перехвачен выскользнувшей из стены фигурой.

— И как я только посмел подумать, что ты галлюцинация?

— Что?