Покров Шута (СИ)

— Да, да, да — замахал руками Граф, не желая слышать то, что он и так слышал. Майтра деловито кивнул, продолжая подпирать косяк. Граф отлично понимал, что он чего-то ждёт, но не был уверен в том, что хочет знать, чего именно ждёт Тринадцатый Ной. Графу предстояло найти самый лучший выход из сложившейся ситуации, но он пока его не видел. К тому же оба Ковчега в заблокированном состоянии были совершенно не дееспособны: ни одна дверь, ни один механизм, ни что-либо ещё больше здесь не работало. До тех пор, пока Граф не решит эту проблему.

— Блокировка была, возможно, и вправду лучшим решением, раз уж всё пошло не так, — пожал плечами Тринадцатый, будто чувствуя сомнения Главы Семьи Ноя. Граф только кивнул в ответ.

— Просмотришь записи того, что произошло внутри?

— Видеозапись прервалась уже довольно давно. А сейчас и подавно никакую связь ни с одним Ковчегом не установить, — заметил Майтра.

— А что случилось с записью? — Кажется, Мечта её… Кажется, запись раздражала Мечту, ну она и решила избавиться от раздражающего её фактора.

Отлично, Роад опять забрала Леро, вырубила запись, подставилась зелёному ученику книжника, и что дальше?

— Хоть иди и сдавайся в Ватикан! — горестно вздохнул Граф.

— Его структура по последним сведениям оказалась довольно хрупкой изнутри, так что неплохое предложение, — отозвался Майтра, неспешно разворачиваясь и отправляясь обратно, в свою комнату. Или, скорее, в свой пункт управления. — Граф, что вы можете сейчас сделать с Ковчегом?

— Немногое, — отозвался Граф, оправляя своё пальто и нервно тарабаня пальцами о раму высокого, круглого окошка, из которого открывался отличный вид на новый, тёмный Ковчег и пару недостроенных улочек. Здания на них представляли собой лишь пустые каркасы, с тёмными провалами ненастроенных дверей. Впрочем, сейчас все двери были похожи на эти, поскольку были тщательно заблокированы. — Граф, думаю, вам стоит это увидеть. Не нравился ему голос Тринадцатого и на сей раз. Опять что-то нехорошее. Тысячелетний тяжело вздохнул, стараясь отогнать неприятное ощущение опустошения, которое навалилось на него, как сигнал опасности: кто-то из Ноев был близок к критическому состоянию. Действительно критическому.

И Граф отлично знал, что это был Тикки.

А если ученик книжника дрался с Мечтой, Удовольствие наверняка вступил в бой с Алленом Уолкером. Но ведь тот, даже если и впрямь новый Шут, должен быть ещё слишком неопытным для действительно опасных приёмов.

Или это Тикки накосячил? Он мог бы. Но это действительно было опасно для его жизни. К добру или к худу, Тысячелетний определиться никак не мог.

— Граф!

— Иду-иду!

Тикки надо было вытаскивать. Вот только сейчас, когда Ковчег был заблокирован, это было невозможно. А опустошение, как тревожный сигнал, наверняка опять дошёл до него с опозданием. Когда речь идёт о пространстве Ковчега или даже двух Ковчегов, такое случалось и не редко.

Тысячелетний решительно отвернулся от окошка и последовал в затемнённую, заставленную невероятной аппаратурой комнату, в одной из стен которой сиял ярким светом экран, показывающий большой зал центральной башни. Кажется, там всё было готово для приёма экзорцистов. Да и сами экзорцисты как раз вошли в дверь.

Тринадцатый Ной убедился, что Граф сосредоточен на экране, и включил запись. — Встреча Роад и Тикки с экзорцистами, — сухо прокомментировал он.

На экране в двери ввалились – другого слова не подберёшь – экзорцисты, и в то же мгновение небольшая фигурка с радостным воплем метнулась к ним.

— Аллен!!

Граф проморгался, вопросительно покосился на Тринадцатого, и тот, хмыкнув, прокрутил этот отрывок во второй раз, подтверждая, что, да, Роад, Мечта Ноя, Старшее Дитя, бросилась к Аллену Уолкеру дабы его поцеловать.

Единственное, что порадовало Графа, так это изумлённая и возмущённая мордочка мальчишки, хотя бы тайных романов за его спиной никто не строит… Впрочем, позже Граф решил, что поспешил с выводами.

В это время Аллен уже успел довольно холодно отстраниться от Роад, но та продолжала практически висеть на его плече. И, похоже, это совсем не нравилось сидящему за столом в противоположном конце зала Тикки. Леро тоже не остался глух к ситуации, заметавшись в панике и начиная кричать, что Госпожа Роад не должна целовать экзорцистов.

— Я его люблю! — безапелляционно заявила Мечта.

Стул с задыхающимся от смеха Майтрой грохнулся на пол, а Граф как ни в чём ни бывало продолжил просмотр.

Действовать начал Тикки.

— Роад, ты не можешь его любить, — со зверской улыбочкой произнёс он.

— Могу! Ещё ты мне будешь указывать! Аллен мой! Экзорцисты деликатно молчали, демонстрируя удивительные манеры в отличие от любимых членов семьи. Или, может быть, они просто были слишком шокированы? Роад в это время кинулась снова обнимать Уолкера, Тикки зарычал что-то о том, чтобы она слезла с экзорциста, и Граф был полностью с ним солидарен и почти солидарен с окончательно очнувшимся Уолкером, одной левой наконец-то отшвырнувшим девчонку. — Эй, дам не бьют! — возмущённо вскрикнула Роад, вскакивая на ноги.