Покров Шута (СИ)

Тикки.. Или, скорее, нет. Он хотел бы позвать не его, он хотел бы позвать своего старшего друга и, акума задери, кажется, любовника, того, у которого он даже имени не знал, того, кому он и своего имени не сказал. Он хотел бы увидеть именно его, а не кого-то из живых друзей, знакомых, наставников. Мёртвые в список желания свидеться с некоторых пор не входили. Потому что это было и впрямь опасно — желать их увидеть. Но был ли жив тот мужчина, которого желал увидеть Аллен, тот, при мыслях о котором сердце сжималось, дыхание затруднялось, а пульс ускорялся? Или остался лишь Тикки Микк. Удовольствие Ноя, убийца, враг, до боли похожий на самую большую слабость Уолкера в настоящем.

Аллен никогда после смерти Маны почему-то не задумывался о том, что привязываться к людям больше не стоит, что будет снова и снова очень больно терять их. Он был открыт для мира и людей, просто не всегда и не всем сразу давал это понять. Он желал привязаться к тому, кто был бы этого так же достоин.

И сегодня, глядя прямо на огромную, слишком низко расположившуюся луну, он думал о том, что следовало поостеречься. Потому что достойным оказался Тикки Микк. Ной. Враг. Чего он так зациклился на этих понятиях? Не справедливей ли будет заявить себе, что речь идёт о Тикки Микке, человеке, которому он, не смотря ни на что, доверился, и с которым связал себя крепче, чем со всеми его друзьями? Стоит ли продолжать искать и жалеть о безымянном португальце, если есть Тикки Микк? Пожалуй, он не отказался бы, чтобы здесь оказался и Тикки Микк. Наверное, он всё ещё не выбросил из головы идею помочь ему вновь стать человеком, изгнать из него тьму, так чтобы мужчина продолжил жить свободный от тёмных порывов и приказов Тысячелетнего Графа. Но тогда не стоит ли спасать Ноев так же, как и акума? Не будет ли он вновь единственным, кто понимает эту правду?

— А ты был в Ордене не одинок? — в который уже раз нашептал ему лунный свет. Он всё ещё держал глаза закрытыми, но чувствовал угасающее тепло.

Да и разве не в Ордене его место? А где же тогда? Почему из всех людей, что он знал и встречал, лишь только Мана и Тикки казались ему по-настоящему близкими и родными?Что может быть общего у этих двоих? Отношение к Аллену? Что-то иное? Откуда это дурацкое ощущение будто, он что-то потерял… Забыл… От безысходности и непонимания он быстро сделал пару шагов и замер. Если этот мир оживал, то вполне вероятно, что мир в отражении должен был погибать — именно с таким выводом Аллен сделал новый шаг, понимая, что стоит уже у края. Наверное, это было логично, что он понял это — всё же происходящее хотя бы в какой-то мере было его собственным сном, так бывает что во снах ты можешь и предсказывать происходящее, и вытворять неведомые штуки, и...

И сталкивать с двумя перевёрнутыми мирами, стоящими на одном каменном основании, к примеру. Чем не подходящая тема для сна?

Он открыл глаза. И первым ощущением было разочарование, опустошение и чувство, что его обманули. Потому что мир в глубине остался всё таким же, как и прежде. Аллен уже без особого интереса всматривался в громадные руины, силясь угадать, чем они были до того, как оказались в столь плачевном состоянии.Угадывая очертания узорных арок, рассматривая белый камень, причудливую лепку, рассматривая так отчётливо и ясно, будто бы он стоял не совсем в другом мире, а находился прямо перед обломками и даже мог дотронуться до них руками.

Он едва успел отдёрнуть руку от поверхности воды, так и не дотрагиваясь до неё даже подушечками пальцев, но вода почему-то колыхнулась и пошла призрачными кругами. Юноша внимательно осмотрел уже прозрачную, слишком незаметную гладь воды — кто-то определённо желал, чтобы он кувыркнулся в перевёрнутый мир руин и разрушений. И оттого этот мир его и тянет, колет, не даёт успокоиться здесь, где расцветает жизнь. Зовёт к своему холоду и смерти.

Но разве он сейчас на грани? Это просто сон, какое-то видение, олицетворение самого себя или что? Что это такое? Что за видение, настойчиво стучащееся ему в голову уже второй раз? И спросить ведь не у кого. Но он больше не пойдёт туда. Он поднялся на ноги, отступая на шаг от края, отступая назад, ближе к жизни и шелесту листвы. Ему нечего там больше делать. Вся притягательность руин растворилась с исчезновением смеющегося безумца, что когда-то сидел на его вершине, весь ужас его стороны заключался в неизвестном тёмном шепоте, который звал его в прошлый раз. Но сегодня он был здесь совсем один и сам выбирал, что с этим делать. И он не собирался идти к воде, пытаться перебраться на сторону руин или вообще что-то такое делать. Отвернувшись, он последовал обратно к тёмным деревьям, чувствуя, как тугие канаты притяжения постепенно ослабевают и отпускают свою жертву. А затем Аллен свалился. Свалился на что-то жёсткое, даже каменное, и, вытаращив глаза, оглядываясь по сторонам, снова никак не мог понять, куда делись луны, перевёрнутые миры и вообще всё, что существовало только что. Существовало во сне. Он идиот!