Покровские ворота (сборник)

Плешивый римлянин . Вы его знаете? Бен-Захария. Ученый секретарь при прокураторе.

Полный римлянин . С этим пройдохой не шутите. Прокуратор без него как без рук.

Они смешиваются с толпой.

Афраний . Послушай, Бен-Захария, где ты был вчера вечером?

Бен-Захария . Можете себе представить, ко мне приехал земляк.

Афраний . Из Иудеи?

Бен-Захария . Из нее.

Афраний . И есть свежие анекдоты?

Бен-Захария . Как не быть.

Афраний . Тогда – другое дело. У меня было несколько мыслей по поводу последних законоположений, и я, по правде сказать, был сердит, что ты отсутствовал. Но если твой земляк привез новые анекдоты, то это другое дело. О чем же они?

Бен-Захария . Разумеется, о Риме.

Афраний . Обожаете вы сочинять о Риме анекдоты.

Бен-Захария . Справедливейший, что нам еще остается? Победителям – пожинать лавры, побежденным – сочинять о победителях анекдоты.

Афраний . Ну, рассказывай, не тяни…

Бен-Захария . С удовольствием, справедливейший. Встречаются как-то два консула…

Они проходят. Появляются Лоллия и Клодий. Лоллия – энергичная красивая римлянка лет тридцати. Клодий – римлянин из знатного рода, прямая ей противоположность, его небольшие умные глаза устойчиво хранят сонное выражение.

Лоллия . Мы опоздали, Клодий, – все люди, мало-мальски стоящие внимания, уже разошлись.

Клодий . Лоллия, вы слишком скромны, – они здесь только что появились. ( Целует ей руку. )

Лоллия . Клодий, друг мой, вы льстите так, как льстили наши деды, – грубо и прямолинейно. Вы-то знаете, что я совсем не скромна.

Клодий . Друг мой Лоллия, установлено, что лесть тем действенней, чем она грубей. В лести не должно быть недомолвок, – все должно быть ясно, определенно и не допускать толкований. Когда Гораций льстил Цезарю, он отбрасывал всю свою тонкость.

Лоллия . Но ведь то был простой солдатский век, не отягченный современными сложностями. И кто читает теперь Горация? Дети и ученые. И Гораций и Виргилий – это почтенное прошлое Рима. Его можно уважать, но оно никого не волнует.

Клодий (вновь целует ей руку) . Либо я опоздал родиться, либо крайне глупо устроен.

Лоллия . Неужели вас трогает традиционный стих с его вялыми ритмами? Да, мой друг, вы становитесь старомодны.

Клодий . Я старею.

Лоллия . Хуже – устареваете.

Клодий . Лоллия, мне сорок два года.

Лоллия . Клодий, римлянке важен не возраст мужчины, а его время. Ей нужно знать, прошло оно или нет.

Клодий . Мое время либо прошло, либо не настало.

Лоллия . Это громадная разница, друг мой, ее необходимо установить. В сущности, она и определяет, чего вы стоите.

Клодий . Что делать, вы женщина практического ума, и в этом ваше очарование. Сюда идет Публий Сервилий, человек, лишь вчера увенчанный лаврами. Уж с ним-то по крайней мере все ясно.

Лоллия . Вы отрицаете его дарование?

Клодий (пожав плечами) . Дион с его эпиграммами занимает меня больше.

Лоллия . Клодий, оригинальничанье так же старомодно, как любовь к Горацию. Чем вас может занимать Дион – побойтесь Бога… Неудачник, изливающий свою желчь, ничего больше. Завтра или послезавтра его вышлют из Рима, и этим все кончится.

Появляется Публий Сервилий, высокий круглолицый римлянин, веселый и обаятельный.

Вот и наш триумфатор, обожествленный настолько, что ему нет смысла замечать смертных.

Сервилий . Лоллия, вы славитесь умом, как могли вы это подумать? Именно теперь я буду замечать всех и каждого. Недоступность нужна, пока ты не признан. После признания к ней прибегает только болван. Привет вам, Клодий.

Клодий . Привет и поздравления, Сервилий. Вы рассуждаете очень здраво.

Сервилий . Я нуждаюсь в людях и не намерен их отпугивать. С успехом их могут примирить только несчастье или демократизм. Обзавестись какой-нибудь большой бедой, сами понимаете, себе дороже, зато демократизма во мне хоть отбавляй.

Лоллия . Вот, Клодий, что такое человек современный.

Сервилий . Кроме того, я по натуре доброжелателен. Никакого насилия над характером.

Лоллия (кивнув на Клодия) . Мы только что спорили. Наш друг расхваливал Диона.

Клодий . Скорее, вы его бранили.

Сервилий . Бедняга, он никогда не нравился женщинам. В конце концов, у него есть свои достоинства.

Лоллия . Неужели вам не надоели его обличения? Вы действительно добрая душа.

Сервилий . Что ж, когда у человека дурное здоровье, слишком заботливая жена и хроническая неудовлетворенность, он становится либо пьяницей, либо сатириком. Я рад, что встретил вас, Лоллия, вы мне необходимы.