Покровские ворота (сборник)

Мессалина (тоскуя) . Он тебя так хвалил!

Дион . Сатириков либо хвалят, либо убивают. Больше с ними нечего делать.

Мессалина . Их еще морят голодом, дуралей. Мы всем задолжали.

Дион . По правде говоря, я хотел перехватить у Юлия Тевкра тысчонки три динариев, но, сказав ему все, что я о нем думаю, я посчитал это неудобным.

Мессалина . А что мы будем завтра есть?

Дион . На твое усмотрение.

Мессалина . Ну да, воевать с целым миром – его дело, а думать о нашем обеде – мое. Гораций Флакк тоже писал сатиры, но у него был друг Меценат.

Дион . Это пошло на пользу его желудку, но не таланту. Перестань точить меня, Месса. Ты же знаешь, что это бессмысленно.

Мессалина . Посмотри на себя. Худее, чем Нинний. Ночью ты стонал во сне.

Дион . Я подыскивал слова – это адская работа.

Мессалина . Возможно, но я не спала до утра.

Дион . Нечего меня оплакивать. Я здоров.

Появляется корникуларий Бибул. Это пожилой человек с неизменно недовольным лицом.

Бибул . Если я не ошибся, вы – поэт Дион?

Дион . Нет, достойнейший, вы не ошиблись. Дион это я, а эта славная женщина – Мессалина, моя жена.

Бибул . Рад за вас. Надеюсь, вы в добром здравии?

Дион . Слава богу! А вас, друг, мучают зубы?

Бибул . Нет, зубы мои здоровы, но вы не смущайтесь, этот вопрос мне задают часто. Что поделаешь, такое уж у меня выражение лица. Согласитесь, однако, что трудно улыбаться человеку, который в моем возрасте все еще корникуларий.

Мессалина . Сдается мне, что вы сделаны из того же теста, что мой муж.

Дион . В самом деле, застряли вы на служебной лестнице. Давно бы вам пора выйти в центурионы.

Бибул . Интриги, почтеннейший, грязные интриги. По натуре я не карьерист и к тому же начисто лишен протекции. Приходят сынки центумвиров, иной раз и суффектов, им все дороги открыты. А ведь я подавлял восстание в Иудее…

Дион . И подобные заслуги не отмечены! Мир действительно несправедлив!

Бибул . Однако у меня к вам дело. Может, слышали, завтра после квесторских игр у императора – большой прием. Мне велено передать приглашение вам и вашей жене.

Дион . Приглашение – от кого?

Бибул . Странный вопрос. От Домициана.

Дион . Не шутите, воин.

Бибул . Этим не шутят.

Дион . Но что у меня общего с императором?

Мессалина . Ради всего святого, Дион, помолчи.

Бибул . Ни у кого из нас нет чего-либо общего с божеством, но у него есть общее с каждым из нас. Приходит срок, и он обращает свое внимание на того или на другого. Признаться, только эта мысль и поддерживает меня. Вдруг я еще стану центурионом. Всего наилучшего. Желаю удачи. (Уходит.)

Мессалина . Ах, Дион, а что, если настал твой час?! Ну подумай, почему бы великому императору в конце концов не оценить честного человека?

Дион (растроганно) . Месса, бедная моя Месса, ты все еще надеешься? Всегда надежды, всю жизнь – надежды, вечные глупые надежды…

Мессалина . Довольно, Дион, не так уж я глупа.

Дион . Что ты, что ты, я не думал тебя обидеть. Да и не мне над тобой смеяться! Милая женщина, я не умнее тебя. Стыдно сказать, я и сам еще до сих пор полон надежд. Самых вздорных, самых невероятных надежд!

Занавес.

2

Большой зал в знаменитом дворце Домициана. В глубине – терраса с видом на сад и озеро. Прохаживаются гости. На первом плане – прокуратор Афраний и Бен-Захария.

Афраний . Прекрасный вечер, Бен-Захария, не правда ли?

Бен-Захария . Истинная правда, справедливейший.

Афраний . Только в Риме бывают такие праздники. Сознайся, ничего подобного ты в своей Иудее не видел.

Бен-Захария . В этом нет ничего удивительного. Мы ведь бедная пастушеская страна.

Афраний . Вечер на диво, что и говорить, а все-таки мне не по себе. И каждому в этом доме сегодня не по себе, хоть и не следовало бы мне говорить об этом вольноотпущеннику.

Бен-Захария . В этом тоже нет ничего удивительного. Мерзавец Луций Антоний взбунтовался совсем уж открыто.

Афраний . Чего доброго, через несколько дней он появится в Риме.

Бен-Захария . Это будет крупная неприятность!

Афраний . Скажу тебе по секрету, Бен-Захария, это способнейший человек.

Бен-Захария . Если мне придется свидетельствовать перед ним, я присягну, что вы о нем хорошо отзывались.

Афраний ( смущенно ). Бога ты не боишься, Бен-Захария!

Бен-Захария . Не боюсь, справедливейший.

Афраний . Значит, ты не веришь в него?

Бен-Захария . Он мне просто не нравится. Что это за Бог, который не дает человеку покоя? То он требует око за око, то зуб за зуб. Не Бог, а какой-то подстрекатель.

Афраний . Но, Бен-Захария, без Бога нет народа.

Бен-Захария . Так ведь я сторонник ассимиляции.