Покровские ворота (сборник)

Афраний . Вон что… Ну, это другое дело. (Проходят.)

Появляются Лоллия и Сервилий.

Сервилий . Все-таки танцы, заимствованные у галлов, заслуживают своей популярности.

Лоллия . Дорогой друг, сейчас не до танцев. Я хочу вам дать несколько советов.

Сервилий . Неповторимая, я весь – внимание.

Лоллия ( тихо ). Не торопитесь обличать Луция Антония.

Сервилий . Проклятье, но почему? Он изменник!

Лоллия . Возможно, но это выяснится не раньше, чем через десять дней.

Сервилий . Что еще должно выясниться, разрази меня гром?!

Лоллия . Изменник Луций Антоний или…

Сервилий . Или?

Лоллия . Или император.

Сервилий . Но ведь я поэт, у меня есть гражданские чувства.

Лоллия . Ах да! Вы такой прелестный возлюбленный, что я иной раз забываю, что вы к тому же лауреат. Простите, это случается со мной редко.

Сервилий . Кроме того, кем будет Антоний Сатурнин, еще неизвестно, а Домициан – император, это знает каждая курица.

Лоллия (нетерпеливо) . Сервилий, курица не в счет. Как вы думаете, почему здесь Дион?

Сервилий (живо) . Представьте, я сам хотел вас спросить!..

Лоллия . Пишите стихи, а думать за вас буду я. Не делайте шагу без моего одобрения. Как вы провели ночь?

Сервилий . Ругался с Фульвией.

Лоллия . Я вижу, вы не теряли времени. (Не глядя на него.) Она идет сюда. Уходите.

Сервилий исчезает. Показываются Фульвия и нелепо одетая Мессалина.

Мессалина . Почему вы разрешаете Сервилию беседовать с этой женщиной? О них уже шепчутся на каждом углу.

Фульвия . По крайней мере, все поймут, что он – со щитом. Лоллию не занимают неудачники.

Мессалина . Напрасно Диона сюда позвали. Семейному человеку нечего здесь делать.

Они останавливаются рядом с Лоллией.

Фульвия . Дорогая, вы сегодня прекрасны.

Лоллия . Напротив, я чувствую себя усталой. Вы смотрели новую пьесу у Бальбы?

Фульвия . Ну разумеется. Там был весь Рим.

Мессалина . Меня не было. Впрочем, я десять лет не ходила в театр.

Лоллия . Милая, вы ничего не потеряли. Фаон в главной роли невыносим.

Фульвия . Ни жеста, ни голоса, ни внешности.

Лоллия . Как это ни грустно, театр вырождается. Он доживает последние дни.

Фульвия . Я совершенно с вами согласна.

Лоллия . Он мог процветать у наивных греков с их верой в мифы. Наше время все меньше допускает условности.

К ним подходит Клодий.

Клодий . Условности утомительны, но без них немыслима общественная жизнь. Фульвия, дорогая, вас ищет ваш знаменитый супруг.

Мессалина . А не попадался вам мой Дион?

Клодий . Я и сам бы хотел его встретить.

Мессалина . Странное это местечко, скажу я вам. Можно найти что угодно, кроме собственного мужа.

Фульвия . Идемте, Мессалина.

Они уходят.

Клодий . И вы ополчились против условностей! Но ведь чем мы сложнее, тем нам меньше доступно все естественное. Ваша мирная беседа с Фульвией только потому и возможна, что вы обе соблюдаете правила игры.

Лоллия . Вы ревнуете меня к Сервилию, Клодий?

Клодий . Ревновать вас? Это бессмысленно. Разве можно ревновать Капитолий, Базилику Юлия, храм Аполлона? Вы не можете принадлежать одному римлянину. Вы принадлежите Риму.

Лоллия . Теперь я вижу, что дела Рима плохи. Государство, в котором мужчины разучились ревновать, обречено.

Клодий . Мне и самому кажется, что на этих стенах появились Валтасаровы письмена. Все танцуют, шутят, слушают музыку, а в небе рождается гроза.

Лоллия . Антоний Сатурнин собрал легионы.

Клодий . Антония еще можно остановить, но как справиться с нашей усталостью? Боюсь, что вы правы, моя дорогая.

Подходит Дион. Мессалина заставила его принарядиться, и он чувствует себя стесненно. Вместе с тем внимательному наблюдателю нетрудно заметить, что он возбужден.

Друг мой, это такая приятная неожиданность – видеть тебя здесь.

Дион . Я всю ночь ломал голову, зачем это я мог понадобиться Домициану, и так ничего не смог придумать. Но даже если это пустая прихоть, я использую эту возможность.

Лоллия (чуть высокомерно) . Что же вы намерены совершить?

Дион . Я открою ему глаза, только и всего. В мире происходит беспрерывное надругательство над идеалом. Уж нет ни достоинства, ни стыда. Три четверти людей, гуляющих в этих залах, – клятвопреступники, мошенники, тайные убийцы, предатели, наконец, просто мелкие льстецы, ничтожества, не имеющие ни взглядов, ни убеждений. И что же? Если не принимать во внимание их забот о месте в прихожей цезаря, то жизнь их – вечный праздник. Может быть, вы находите это справедливым? А между тем человек, облеченный властью, мог бы сделать много добра.