Покупатели мечты

— Да, но… но… — И Мэр не смог додуматься до чего-нибудь достойного, чтобы парировать Монике. Он обратился за помощью к Бартоломеу: — Пусть ответит мой секретарь по вопросам образования.

— Мэр довел до инфаркта психиатров, потому что его болезнь необъяснима, не поддается исследованию, неизлечима.

Думая, что его хвалят, Барнабе поцеловал Бартоломеу в опухший глаз. Я так никогда и не узнал, был ли Мэр бесхитростным или самым большим экспертом среди всех. Оживившись, он поблагодарил Краснобая и добавил:

— Великие люди нуждаются в том, чтобы их сопровождали засоренные умы.

— Засоренные? — удивился Краснобай, не поняв и невзлюбив это слово. Но политик группы объяснился, не объясняясь:

— Засоренные информацией. Иметь мозг, насыщенный и обалдевший от старых данных.

Но Бартоломеу запутался еще больше. Он не понял, оскорбили его или похвалили.

Усмехнувшись украдкой, я стал думать, что уже наступило время, когда учебную программу нужно подвергнуть серьезной хирургии, и, кто знает, возможно, этот человек, Продавец Грез, станет одним из хирургов. Я вспомнил, как он фантазировал, когда мы изучали маленький атом, который никогда не видели, и огромную планету, на которую никогда не ступали. Но мы не изучали планету души, по которой мы ежедневно ходили. Наши ученики разрушали себя, делали себя больными, подавляли себя, а мы просто отрицали психические явления, подрывающие нас. Когда некоторые из них кончали свою жизнь самоубийством, это вызывало в обществе скандал, замешательство, и мы тайно испытывали чувство вины.

Мы прятали себя за школьные предметы и экзамены, как будто бы экзамены измеряли самое известное образование. Много раз экзамены превращались в накидку, под которой мы прятали пробелы системы образования и благодаря которой маскировали нашу отчужденность.

Глава 23

Женщины со сложным складом ума

Продавец Грез никогда не заставлял нас молчать. Даже зная, что мы могли бы говорить самые большие глупости в мире, он стимулировал нас к дискуссии. Никому не нужно было ходить на юмористические программы, чтобы посмеяться, достаточно было походить несколько минут с этой группой, чтобы увидеть, как мир превращается в цирк.

И из-за этого с каждым разом за нами все больше ходили следом не только интеллектуалы, записывая революционные идеи Учителя, но и группы молодежи. Вчера я стал свидетелем того, как мальчики и девочки писались в штаны, давясь от смеха. Мы начали замечать, что некоторые психиатры и психологи советовали определенным пациентам, подавленным и депрессивным, находиться возле сумасшедших. Казалось, что наша необычная группа содержала в себе антидепрессивный и транквилизирующий эффект.

Я не верил, что Учитель выбрал этих бродяг, чтобы закалить свои идеи. Учитель был серьезным, проницательным, спокойным, но учил шутя. Возможно, из-за этого мы то пребывали на небесах, то спускались на землю; в один момент мы оказывались на вершине идей, в другой — в долинах болтовни, другими словами, страдали словесным поносом. Большой проблемой было то, что мои друзья перебарщивали, переходили границы, из-за чего Учитель и другие ученики оказывались в драматической ситуации.

Я читал лекции как для студентов, так и для университетских преподавателей. Я никогда не позволял себе шутить в университетской аудитории, никогда не использовал юмор для преподавания. Я шел на знакомство без эмоций. Мои лекции были рестораном, в котором люди ели по принуждению. Признаться, меня считали самым красноречивым преподавателем на факультете.

Учитель никогда не обозначал адрес своей аудитории, находящейся под открытым небом, никогда не предусматривал расписания своих лекций. И тем более темы, о которой должна была пойти речь, но люди разного возраста, культуры, уровня узнавали это, желая услышать его. В отличие от Учителя, у меня было расписание, аудитория и тема лекции, но люди не оживлялись, слушая меня. Мне трудно признать, но, если бы не было такого наказания, как экзамены, моя аудитория была бы пустой.

Когда я совершал путешествие в свое прошлое, один политик прошел через мое настоящее. Мэр, оживленный присутствием целой группы женщин, которые в этот солнечный день пришли послушать Учителя, взобрался на скамейку на площади и перед иудеями, мусульманами, молодежью и прочими случайными прохожими произнес речь:

— Дорогие избиратели этого щедрого города! Как один из лидеров, которые устремляют взгляд в будущее среди этой массы смертных, я хотел бы сказать вам, что женщины умнее, миловиднее, чувственнее, рассудительнее, чем мужчины, и… более творческие.

Учитель ему зааплодировал. Моника, профессор Журема и остальные женщины также с энтузиазмом хлопали ему. Я подумал: «Этот бессовестный в очередной раз появляется в финале лекции и завоевывает аудиторию». Чтобы не выделяться из всех, я тоже захлопал мошеннику.

Увидев, как женщины восторженно аплодируют ему, он снова взял слово и громогласно завопил:

— Но-о-о-о!

Женщины пришли в себя и стали вразнобой высказываться.