Покупатели мечты

— Представьте себе, что в этих журналах есть только лица и другие вещи. Например, фотографии худосочных, отощавших моделей, которые нередко больны с медицинской точки зрения. Чем больше Клотильда читает журнал, тем больше «растут» ее знания, — пошутил я.

И я попросил, чтобы они и дальше освобождали свое воображение.

— В этой самой гостиной отец смотрит по телевизору полицейский фильм. — Я показал на Ромео. — Этот фильм подобен большому пирогу — в нем заранее знают о дальнейших событиях. Там есть герой и бандит. Пареньку нужно любым способом захватить или убить бандита, нечестного, похожего на некоторых лиц, знакомых вам. Но никто не знает, как он из ничего превратился в преступника. Часто в кинематографе уголовники представлены как отбросы, человеческий мусор, который следует убрать. Похоже, у них нет грез, они не плачут, не любят, у них нет бессонницы.

Публика зааплодировала мне, и я удивился этой реакции. Уголовники начали узнавать себя в героях пьесы. Вероятно, у них впервые появилась возможность разобраться в самих себе, подумать и сделать выводы. Ромео, забыв сценарий, переживал, надеясь, что бандит победит героя. Наносил удары ногой по воздуху, рукой по креслу, выкрикивал. Он хотел влезть в сам телевизор.

— Дай-ка этому пареньку, господин слабак! — восклицал он.

Я приостановил рассказ и поправил актера:

— Ромео, по пьесе вы не на стороне бандита.

— Неужели? Простите, люди, но вы меня заразили, — остроумно пошутил он. Не знаю, как Мэру удавалось построить такие тирады, знаю только, что публике понравилось его чувство юмора. Я продолжил рассказывать содержание с большей дрожью.

Мэр и Бартоломеу принялись перекидываться фразами, которых не было в сценарии. У Клотильды-Бартоломеу начался зуд в голове. Он отложил в сторону журнал мод, встал со своего кресла и направился к Ромео. Подойдя к нему, он показал на телевизор и произнес;

— Бензиньу, мой великий политик потерпел поражение. Посмотри на негодяя, который бьет женщину. Как великий лидер, ты допускаешь это насилие?

На самом деле Бартоломеу сыграл плохо, он хотел привлечь к себе внимание, хотел поднять дух Мэра. И он попал в цель. Внезапно Мэр забыл о персонаже Ромео и, чувствуя себя защитником прав женщины, воскликнул:

— Как один из лидеров этой великой страны, заявляю: тот, кто бьет женщину даже цветком, не достоин быть мужчиной!

— Ты — самый лучший мужчина в мире, — сказала Клотильда, доводя Ромео до экстаза.

Но на самом деле она приготовила ему западню. Стараясь, чтобы «муж» не заметил, она протянула правую руку и хлопнула его так, что он покатился в сторону.

— Что это значит, Краснобай? — в ярости взвился Мэр.

Он уже поднял кулаки и приготовился к драке. Ничто бы его не сдержало.

Но Клотильда, мастерица стрелять глазами, напомнила ему:

— Бензиньу! Нельзя даже цветком!

Мэр закусил губу, перевел дыхание и почувствовал, что несчастный Краснобай использовал театр для того, чтобы поквитаться. Все это было очень глупо, и он, посмотрев на публику, а потом на свою «супругу», постарался сохранить лицо мужчины.

— Кло, дорогуша, ты почти заставила меня поцеловать пол!

— Этот нокаут за меня и за Учителя, дурачок, — сказал Краснобай, вспомнив, что Мэр дал ему по лицу под виадуком, после того как его побил китайчонок.

Не замедлил сымпровизировать и другой персонаж. Профессор Журема, она же бабушка, подошла сзади к Ромео и, пока он дискутировал с Клотильдой, с удовольствием дала ему ногой под зад. Тот в панике отскочил и услышал от бабушки объяснение причины нападения:

— Забери свою задницу из этого кресла и иди работать, сеньор бродяга.

Полная энтузиазма, Клотильда вознесла ей хвалу:

— Ты самая лучшая мама в мире.

— Благодарю, дорогая, — отозвалась бабушка и заметила Клотильде: — Молния у тебя по бокам опустилась, дай мне поднять ее.

— Конечно, мама! — беззаботно произнес Бартоломеу.

Когда Клотильда повернулась, профессор Журема тоже дала ей пинок под зад, причем с еще большим удовольствием. Краснобай пулей убежал от нее и, оглядываясь, сказал с опаской:

— Ты сошла с ума, женщина?

Профессор Журема, давно ожидавшая возможности поквитаться, ответила:

— Только начинаю, сеньор плут. Извините, я хотела сказать плутовка.

Ромео это понравилось.

— Хороший удар, бабушка, — похвалил он. — Иди в сборную.

Представьте себе, что ощущала публика при виде того, как два любителя человеческих мозгов и теоретики выпускания газов из кишечника получили под зад от старушки. Еl Diablo, будучи угрюмым человеком, постоянно пребывающим в дурном настроении и позволяющим себе разве что иронично улыбнуться, никогда так не веселился. Этот мужчина, казалось, превратился в ребенка.

— Дай-ка ей, бабушка! — с энтузиазмом воскликнул El Diablo и добавил: — Вы этого заслуживаете, сеньор выпивоха.