Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило

Ответ: — Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил ГРЕЙФЕ. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин» («Норд») майора Отто КРАУС, под руководством которого я должен был проходить подготовку. КРАУС в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сентября 1943 года».

Как видим, главный разведчик СД-аусланд на Востоке, под началом у которого находилось сотни специалистов по тайным операциям, поручил составление плана призванному из запаса офицеру-пулеметчику (а фактически интенданту и обознику) без опыта оперативной работы, и тем более острых операций, а тому в инициативном порядке вызвался помогать в выполнении этой задачи бывший гражданский, а впоследствии обычный армейский политработник. При этом руководителя «Цеппелина» полученный результат якобы вполне устроил. Если верить протоколу допроса, немцы лишь слегка доработали его, под самый конец дополнили обычные пули отравленными и снабдили агента портативным гранатометом весьма сомнительной пригодности. Отметим попутно, что в трофейных документах не были обнаружены ни этот план, ни какие-либо другие немецкие документы по подготовке данного покушения.

Что же так удачно написали Жиленков с Тавриным? Это, вероятно, уже никогда не будет установлено. Однако мы имеем полную возможность с высокой степенью достоверности определить, что должно было быть включено в этот план. Разведывательные службы различных государств в некоторых вопросах похожи, как близнецы. И план любой разведывательной, диверсионной или террористической операции, подлежащей выполнению их силами (часто это не один документ, а целая совокупность), обязательно включает в себя не только задание как таковое, но и расчет потребных сил и средств, состав агентурно-боевой группы, план вывода в тыл противника и возвращения обратно, выделение агентурного прикрытия, условия связи, основную и отступную (защитную) легенды участников и еще многое другое, недоступное квалификации ни Таврина, ни Жиленкова. Остается предположить, что Грэфе либо не собирался действовать по плану своего агента, либо не намеревался осуществлять операцию всерьез. В любом из этих двух вариантов каноническая версия о настоящем террористе терпит крах.

Но далеко не это является самым любопытным в данном эпизоде. Думается, что никакого плода совместного творчества у Таврина с Жиленковым быть просто не могло по той банальной причине, что они, скорее всего, никогда в жизни не встречались и соответственно даже не беседовали. Во всяком случае, такое предположение в переписке с автором высказал один из наиболее авторитетных исследователей РОА и КОНР К. М. Александров:

«Я работал очень плотно с 27-ю томами архивно-следственных материалов (коллекция Н-18766 МГБ СССР) в ЦА ФСК РФ по делу Власова, Трухина, Жиленкова и Ко. Могу со всей ответственностью заявить: Жиленков никогда с Тавриным не встречался, Власов и Жиленков никогда не давали Таврину «задания» убить Сталина, наконец, в ходе «процесса» 30–31 июля 1946 Власову и Жиленкову ни разу не предъявлялось обвинение в попытке убить Сталина»[125].

Весьма важное обстоятельство, которое, по мнению автора, непременно должно быть учтено. А вот факт первоначального знакомства Таврина с Жиленковым в Лётценском лагере вообще вымышлен от начала до конца. Судя по лагерным картам обоих, Таврин прибыл туда 15 июля 1942 года — в тот же самый день, когда Жиленкова увезли из этого лагеря в лагерь IIID. А невозможность знакомства обоих фигурантов друг с другом в Лётцене ставит под сомнение, а точнее, разрушает всю версию их дальнейшего сотрудничества в подготовке покушения, разработке плана операции и прочем. Безусловно, для приверженцев канонической версии это является шокирующим обстоятельством, но оно полностью подтверждается немецкими документами. Да, протоколы советских допросов Таврина пестрят упоминаниями о Жиленкове, но ведь вписаны они туда рукой следователя. Явно просматривается стремление НКГБ получить доказательную базу для обвинения бывшего бригадного комиссара в терроризме, но это не получилось. Кстати, к материалам дела Таврина приобщены всего два куцых протокола допроса Жиленкова соответственно на 7-й и на 1-й странице, чего не могло быть, сумей следствие доказать в этом отношении хоть что-то. Поэтому приговорили и повесили Жиленкова на основании других обвинений, а вот Таврину пришлось заплатить за это полную цену.