Покушения и инсценировки - От Ленина до Ельцина

Однако не все ветераны Политбюро согласились с официальным признанием сельскохозяйственного секретаря в качестве второго человека в партии. Наверное, они не успели забыть возню вокруг "завещания" Андропова в последнем абзаце текста его доклада на декабрьском пленуме.

- У меня есть некоторое сомнение в предложенном распределении обязанностей секретарей ЦК, - внезапно заявил один из патриархов Политбюро председатель Совета Министров Тихонов. - Выходит, что Горбачев, руководя работой Секретариата, будет одновременно вести все вопросы развития сельского хозяйства. Я ничего не имею против Михаила Сергеевича, но не получится ли здесь определенного перекоса?

Пергаментные, непроницаемые лица "неприкасаемых" оживились. Да-да, Николай Александрович прав: есть угроза, что Горбачев превратит заседания Секретариата в коллегию Минсельхоза. Будет вытаскивать лишь аграрные вопросы - те, которые ему ближе и понятнее.

Против прозвучавших отводов решительно выступил маршал Устинов:

- Константин Устинович прав - лучшей кандидатуры, чем Горбачев, не найти.

- Мнения разделились. Старики явно не желали усиления позиций самого молодого члена Политбюро. Половинчатую позицию занял гибкий дипломат Громыко:

- Давайте не будем торопиться и принимать сегодня решение по этому вопросу...

И тогда Черненко вновь настоял на своем предложении. Почувствовав твердость в его голосе, члены Политбюро приняли решение доверить ведение заседаний Секретариата Горбачеву.

Могли Черненко, получив необъятную власть, задвинуть в какой-нибудь дальний угол фаворита скончавшегося генсека? Запросто. Старики, наверное, тоже отыгрались бы на "выскочке".

Не задвинул. Наоборот, настоял на перемещении его в кресло номер два.

Недавний соперник за овладение этим вожделенным креслом тоже понял: выгоднее стать правой рукой больного, угасающего генсека, чем его оппонентом. Первый путь уверенно вел к сверкающим высотам, от которых захватывало дыхание и сладко замирало сердце.

Оставалось только ждать своего звездного часа.

И тут опять случился отпуск. Прямо какое-то наваждение. Как у Черненко отпуск, так непременно беда.

Словом, вызывает генсек своего помощника и говорит:

- Ты, Виктор, не устал? Пора отдохнуть. Собирайся, едем в "Сосновый бор" - Чазов с Горбачевым очень рекомендуют. Горный воздух! Очень чистый... Приготовь вот что... Хотя, там все есть: бумага, карандаши, ручки... Я хочу тебе кое-что подиктовать, а ты запишешь...

Прибытков сделал стойку. Нет, не потому, что предстояла довольно трудная работа, идея которой у его шефа зрела давно, да все дела в Москве не позволяли. Безусловно, лучшее место для надиктовки воспоминаний из собственной жизни - вдали от суетливой и беспокойной Москвы. Но годится ли для этой цели "Сосновый бор"? У генсека ведь астма.

- Константин Устинович, - участливо сказал помощник. - Высокогорье... Свыше тысячи километров над уровнем моря...

- Хороший курорт, - довольно улыбнулся Черненко. - Евгений Иванович и Михаил взахлеб расхваливают... Ничего, поедем!

Поехали, печально продолжает Прибытков. В "Сосновом бору" его шеф смог пробыть лишь десять дней. Ни разу не выходил из помещения. Даже по комнатам начал передвигаться с трудом. Дилетантскому, с медицинской точки зрения, взгляду было видно, что каждый день "отдыха" в этом курортном местечке дается ему с огромным трудом и напряжением всех сил.

Наступил день, когда Черненко понадобилась "каталка". Из Москвы срочно прибыли Чазов с Чечулиным.

- Надо менять курорт, - сказал главный кремлевский врач, осмотрев больного.

И тогда, по словам Прибыткова, он прямо спросил у представителя кремлевской медицины, почему они направили Черненко сюда? Ведь сами рекомендовали...

"Тот смутился и снова отвел глаза в сторону. Ничего не ответил, вспоминает Прибытков. - Кто знает, может, просто привычка у него такая была... Судить не берусь, даже по прошествии минувших лет".

С высокогорного курорта Черненко срочно перевезли в Подмосковье, на брежневскую дачу в Завидово. Самостоятельно ходить он не мог. Говорил с трудом. Приступы астмы, которые раньше были довольно редкими, участились. Кашель, в груди хрипы. Здоровье подорвано окончательно. Для того, чтобы как-то поддерживать его состояние, на даче и в кабинете установили специальные кислородные аппараты. До неминуемой смерти оставалось несколько месяцев.

Действительно, как тут прогнать нехорошие мысли и подозрения?

КТО ЗНАЕТ ИСТИНУ?

В случаях с севшим на холодную скамейку Андроповым и откушавшим копченой рыбки Черненко кремлевская медицина упрекает охранников. Не уследили, проморгали, не проверили.

Те, в свою очередь, перекладывают вину на медицину, которая тоже, по их мнению, чего-то там недосмотрела, недоучла, проворонила.

Ближе всего к истине бывший заместитель начальника личной охраны Брежнева, а затем начальник личной охраны Горбачева генерал Медведев, имеющий длительный опыт охраны высших должностных лиц государства.

Он не верит в ставриду "точечного бомбометания":