Пол Маккартни. Биография

Quarrymen были экипированы лучше многих скиффл-групп, поскольку, кроме обязательной пары – стиральной доски и контрабаса из ящика, имели второго гитариста, банджоиста и барабанщика с укомплектованной, хотя и опять же малоразмерной установкой. Они исполняли все стандарты скиффла, включая более громкую, чем у самого Лонни Донегана, версию “Puttin’ On the Style”. Однако создавалось впечатление, что фронтмен все время подталкивает их к рок-н-роллу. В его репертуаре была песня “Come Go With Me”, недавний хит американской ду-воп-группы Del-Vikings, к обычным для ду-вопа словам которой он добавлял в конце неромантичный, скиффловский выверт: “Come, come, come, come and go with me… down to the Penitentiar-ee” (“Давай, давай, давай пойдем со мной… пойдем со мной в тюрьму”).

После второго отделения группа удалилась в зал собраний при церкви, где они тем же вечером должны были еще играть на танцах. Через несколько минут Айви Воэн привел Пола знакомиться с Джоном.

Для человека без шоуменской жилки Пола такая встреча вполне могла ничем и не увенчаться. Айви был его единственной поддержкой – Иэн Джеймс не явился, – тогда как Джона окружали его музыканты, которые почти все были близкими дружками: владелец стиральной доски Пит Шоттон, басист Лен Гэрри, гитарист Эрик Гриффитс, банджоист Род Дэвис, барабанщик Колин Хэнтон и менеджер группы Найджел Уолли.

Стороны были представлены друг другу с чрезвычайной формальностью, как это умеют делать только подростки. “Джон всегда держался отстраненно и никогда не делал первый шаг, – вспоминает Колин Хэнтон. – Люди должны были приходить к нему”. Пол решил растопить лед. Он взял одну из двух гитар – Джона или Эрика Гриффитса, никто сейчас не помнит, – и заиграл “Twenty Flight Rock” Эдди Кокрана, идеально копируя кокрановский голос с его дрожанием под Элвиса и смягченным r: “We-e-e-e-ll, I gotta gal with a wecord machine… When it comes to wockin’ she’s the queen…”[12] То, что он мог петь и одновременно играть слэпом ритм, впечатляло само по себе – а тем более в исполнении левши на праворуком инструменте.

“Он тогда сильно выступил – выпендривался, конечно, но без гонора, – говорит Колин Хэнтон. – И было видно, что Джон про себя решил: «Окей, ты нам подходишь»”.

На самом деле у лидера Quarrymen имелся довольно стыдный изъян. “Джону поначалу было очень трудно с гитарой, – продолжает Хэнтон. – У него гитара была настроена под аккорды для банджо [т. е. с использованием только четырех струн], и гитарные давались ему с большим трудом. На самом деле, кажется, он даже думал бросать гитару, поэтому, когда объявился Пол и сыграл «Twenty Flight Rock» со всеми полагающимися шестиструнными аккордами… в общем, это был край. Джону захотелось научиться у него всему, что только можно”.

Оказалось, Полу было еще чем похвастать в этой своей точно названной манере, то есть “без гонора”. Стоя у старого пианино в церковном зале собраний, которое до сих пор не издавало ничего более энергичного, чем “All Things Bright and Beautiful”, он начал отбивать на нем похожий на буги басовый риф “Whole Lot of Shakin’ Goin’ On” Джерри Ли Льюиса.

От ленноновской сдержанности не осталось и следа, и он присоединился к Маккартни за клавишами – в мире, помешавшемся на гитарах, Полу неожиданно повезло встретить еще одного любителя пианино. Оказавшись вблизи, Пол также осознал, что, вопреки строгим правилам трезвости на празднике, Джон где-то умудрился раздобыть пива. “Помню, как Джон наклонился, – говорит Пол, – и стал помогать мне, бегло работая правой рукой на верхних октавах, и тут я удивился, почувствовав его пивное дыхание”.

Вскоре объявился Иэн Джеймс, и все переместились в соседнее кафе. “Я вроде бы вспоминаю, как кто-то сказал Quarrymen, что их вечернее выступление на танцах отменили, – говорит Джеймс. – Поэтому я решил пойти домой”.

Выступление на танцах не отменили, и Пол оставался в компании Quarrymen до раннего вечера, впервые попробовав на себе, что такое тусоваться с Джоном. Сначала они пошли в паб, причем, кроме барабанщика Колина Хэнтона, никому из них по возрасту не полагалось продавать алкоголь, так что вслед за остальными Полу пришлось врать, что ему уже восемнадцать. Потом им донесли, что какие-то крутые теды из Гарстона, жаждущие крови фанатов скиффла, собираются нагрянуть в Вултон. Планируя в начале дня посетить невинное церковное празднество, Пол чувствовал, что под вечер очутился “в каком-то кино про мафию”.