Читаем Пол Маккартни. Биография полностью

С членами группы, имевшими только базовые музыкальные навыки исполнителей скиффла и мешавшими любому серьезному прогрессу в сторону рок-н-ролла, ничего поделать было нельзя. Пит Шоттон со своей стиральной доской представлял самый вопиющий пример, однако его положение, как сообщника Джона во всех выходках начиная с младенчества, было непоколебимо.

Найджел Уолли тоже был другом детства Леннона. Изначально игравший в группе на басу, теперь он заделался их менеджером, сам писал и рассылал письма потенциальным нанимателям и раздавал визитки (“Quarrymen – мы открыты для предложений”), но при этом по-прежнему получал как музыкант. Пол намекнул, что долю Найджела можно было бы урезать до традиционных менеджерских десяти процентов, однако, когда Джон не выразил энтузиазма, больше об этом не упоминал. “В те дни Пол очень старался не высовываться при Джоне, – говорит Колин Хэнтон. – Я хочу сказать, он был новеньким и потому должен был вести себя осторожно”.

Во многом полная противоположность между Полом и Джоном была только видимостью. У них была одинаковая страсть к рок-н-роллу, они оба хотели научиться играть на том же уровне, что и их американские герои. Обоих тянуло к искусству, книгам, оба обожали игры с языком и безостановочно рисовали смешные картинки; у них было одно и то же чувство юмора, воспитанное аудиоанархией, которую Спайк Миллиган и Питер Селлерс устраивали в своей программе Goon Show на радио BBC; правда, у Джона юмор был беспощадно жестоким, а у Пола – тоньше и мягче.

Первым, на что повлиял Пол, придя в Quarrymen, стал их имидж. “Было заметно, что в нем есть эта шоуменская сторона, – говорит Колин Хэнтон. – Джон-то жил только ради музыки”. На сцену в группе всегда выходили кто в чем хочет, но теперь Джон согласился с идеей Пола завести униформу: черные брюки, белые рубашки в ковбойском стиле и черные галстуки-шнурки.

23 ноября они снова должны были играть в “Нью-Клабмор-холле”, где Пол до того запорол “Guitar Boogie”. На этот раз он твердо решил показать себя с лучшей стороны. “У него был пиджак такого овсяного цвета – в котором он был в Вултоне, – и он дал знать Джону, что, когда будет концерт, он собирается его надеть, – вспоминает Хэнтон. – В общем, концерт был совсем уже скоро, и тут в один прекрасный день приходит Джон, а на нем кремовый пиджак, который был светлее, чем у Пола. Это Джон как бы хотел сказать: «А я все равно круче тебя»”.

В тот вечер была сделана фотография Quarrymen на сцене, которую будут бесконечно перепечатывать в последующие годы. Джон солирует, Пол, по-видимому, поет вторым голосом. Из всех играющих они единственные в пиджаках. Остальные самозабвенно бьют и бренчат по струнам, не осознавая, что в их полку теперь завелся командный состав.

С появлением Пола репетиции стали более частыми – и более серьезными. В основном они происходили у него дома, что само по себе наделяло его несколько более высоким статусом. Джима Маккартни отправляли на кухню, и крошечная гостиная на Фортлин-роуд, 20 превращалась в настоящую репетиционную точку. Не желая, чтобы Майк оставался в стороне, отец сперва купил ему банджо, а потом полноразмерную ударную установку бледно-голубого цвета, которую Майк тут же взялся осваивать с присущим ему воодушевлением. Осмотрительный, как всегда, Пол каждый раз выходил на улицу, чтобы удостовериться, что шум не слышен дальше пары домов. Тем не менее рука Майка так и осталась ослабленной из-за перелома, и он не мог составить серьезной конкуренции действующему барабанщику Quarrymen Колину Хэнтону.

Музыкантов встречали менее доброжелательно, когда Джон назначал репетицию в Вултоне, в доме своей тети Мими на Менлав-авеню. Мими всегда крайне враждебно относилась к его музыке, отказываясь даже держать дома пианино, потому что оно напоминало ей о заведениях для плебеев. Она – и, справедливости ради, все остальные люди ее возраста – просто не могла понять, как из скиффла можно сделать достойную карьеру. “Гитара – это прекрасно, Джон, – заявила она ему, – но ты никогда не сможешь заработать ей на жизнь”.

Посещая Менлав-авеню, Пол смог вплотную соприкоснуться с буржуазным шиком, среди которого воспитывался Джон. Построенная в 1930-е “полуотдельная” вилла Мими имела не номер, а название – “Мендипс”. Интерьер напоминал аристократический особняк в миниатюре: дополнительная мини-гостиная, с претензией называемая “утренней комнатой”, псевдотюдоровские незаштукатуренные балки, витражи в окнах, выставленный на обозрение споудовский и королевский вустерский фарфор. В некоторых комнатах даже имелись колокольчики, которыми в довоенное время домовладелец призывал горничную.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное