Пол Маккартни. Биография

Вообще-то стрессы 2007 года послужили одной из причин его единственной известной госпитализации после 1973 года (когда из-за нигерийской жары и переизбытка сигарет во время записи Band on the Run у него случился «бронхоспазм»). В ноябре, почувствовав неясное недомогание, он обратился к кардиологу с Харли-стрит, который обнаружил у него затрудненный приток крови в сердечных сосудах. Под секретом для всех, кроме семьи, ему провели коронарную ангиопластику — процедуру, при которой тончайшая трубка — стент — вводится в аорту через область паха, а затем надувается наподобие воздушного шарика, чтобы рассредоточить скопления жира.

Процедура прошла идеально, без каких-либо неблагоприятных последствий: к декабрю он был достаточно здоров, чтобы выступить в лондонской детской больнице на Грейт-Ормонд-стрит и появиться вместе с Кайли Миноуг в новогодней программе Джулса Холланда на BBC2. Когда секрет наконец утек в прессу, он постарался преуменьшить значение своей вообще-то довольно серьезной медицинской проблемы, написав у себя на сайте, что никакой операции не было — всего лишь «медосмотр по поводу незначительных нарушений», — а также что он «в хорошем самочувствии» и ему «приятно, что все сопереживают».

Слушания о разводе начались 11 февраля 2008 года в зале № 34 Королевского суда Лондона и, как и два предварительных заседания, были закрыты для прессы и публики. С самого начала судья Беннет строго предупредил, что любые новые утечки грозят официальным преследованием за неуважение к суду. Однако процесс рисковал превратиться в информационное решето и без новых утечек: иски, которые подала Хэзер против Daily Mail и Evening Standard по обвинению в клевете (за опубликование обвинений из ее незаконно добытого встречного ходатайства), вот-вот должны были рассматриваться на отдельном открытом заседании. Кроме того, если какая-либо из сторон обжаловала бы решение судьи Беннета, содержание апелляции тоже можно было бы свободно обсуждать в прессе.

Кроме Фионы Шеклтон, в прошлом защищавшей принца Уэльского, в юридическую команду Пола входили Николас Мостин с титулом королевского адвоката — за успешную защиту интересов жен, требовавших компенсации у богатых мужей, получивший прозвище «мистер Плати» — и младший советник Тимоти Бишоп. Однако Энтони Джулиус, высокоэффективный оппонент Шеклтон в бракоразводном процессе Чарльза и Дианы, Хэзер уже не представлял. Она уволила его, когда тот не сумел договориться о желаемом размере компенсации на предварительных слушаниях, — и теперь была должна ему за услуги около 2 миллионов фунтов.

Вместо Джулиуса она решила вести свое дело сама, с помощью лиц, которых британское законодательство в таких случаях называет «друзья Маккензи»: своей сестры Фионы, британского адвоката Дэвида Розена и американского адвоката Майкла Шилуба. Таким образом, она не только должна была бы отвечать на вопросы юристов Пола, но и получала возможность допрашивать его сама.

Сумма ее претензий теперь исчислялась примерно 125 миллионами фунтов, что было намного больше компенсации принцессы Дианы и почти втрое превышало недавнюю рекордную выплату в истории британских разводов — 48 миллионов, отсуженные у страхового магната Джона Чармена его женой Беверли. Хэзер оценила свои и Беатрис «разумные потребности» в 3,25 миллиона фунтов в год. Сюда входили 499 тысяч фунтов на поездки в отпуск, 125 тысяч на одежду, 30 тысяч на «конные занятия» (хотя она больше не ездила верхом), 39 тысяч на вино (хотя она не употребляла алкоголь), 43 тысячи на водителя, 627 тысяч на благотворительные пожертвования, 73 тысячи на кадровые нужды ее бизнеса и 39 тысяч на вертолетные перевозки в больницу и обратно. Самой важной была круглосуточная охрана для Беатрис, на которую, по ее утверждению, она уже потратила почти 350 тысяч из собственного кармана и услуги которой в будущем оценила в 542 тысячи в год.

Помимо ее нынешней собственности в Хове и Пинс-Вуде, она претендовала еще на два американских дома Пола: амангасеттский на Пинтейл-лейн, 11 и Хэзер-Хаус в Беверли-Хиллз. Дополнительно ей было нужно 8–12 миллионов фунтов на покупку дома в Лондоне, 3 миллиона на жилье в Нью-Йорке и 500–750 тысяч на офис в Брайтоне, плюс переоформление в ее пользу прав на дома, купленные Полом для ее сестры Фионы и кузины Сони. Таким образом, по совокупности она планировала получить в свое распоряжение семь полностью укомплектованных единиц недвижимости с постоянно занятыми домработницами, которые обходились бы ей в 645 тысяч фунтов в год. Также она попросила суд начислить ей «значительную денежную компенсацию за потерю дохода, за вклад [в его карьеру] и за [его] поведение».