Полчаса до весны

Алехо чуть не стошнило и он быстро хлебнул из своего бокала, запивая рвотный рефлекс. Ба, не очень-то приятно вот так мимоходом узнать, что делил одну и ту же любовницу с собственным отцом. Впрочем, уже год как старший Юголин считал сына достаточно взрослым, чтобы говорить на равных, так что Алехо не привыкать к шоку. Тут каждое услышанное слово может превратиться в ядовитую змею, как в сказке — собеседник открыл рот и не знаешь, что оттуда вывалится: роза или паук. Каково, интересно, матери — знать обо всех этих девках? А она его еще любит. По крайней мере, так думает.

Однажды и Алехо станет таким же, он ни секунды не сомневался. Наследственность, она неистребима — нельзя взять да удалить половину своих генов, вырезать половину плоти и слить половину крови, только чтобы избавиться от того, что подарил отец.

— А вот Сохари пока крепко держится. Он включен в состав группы, которая займется законом по ограничению прав людей и ужесточению наказаний за нарушения.

— То есть? — нахмурился Алехо. Господин Тувэ ничего о подобных законах не упоминал. — Разве партия Турбы «Наравне» не выдвинула противоположный закон о равных правах? Разве его не приняли?

— А как же, приняли, естественно, и уже частично выполнили. — Отец поклонился, улыбаясь, кому-то проходящему мимо и тут же снова стал серьезным. — Скоро этот совет обновленного состава примет неверное решение, которые нанесет огромные экономические убытки и поставит под угрозу независимость страны. В провинции вспыхнет голод. Во всем обвинят именно людей, неспособных занимать такие ответственные должности и принимать важные решения. Автоматом для них раз и навсегда не только перекроют путь во власть, но и загонят, наконец, в стойло. А вот все любители малоодаренных типа Зискенда автоматом сольются в отстойник, на волне будут те, кто за ужесточение законов и ограничение прав людей. Мы с тобой, естественно, выберем правильную сторону. Как и Сохари. Жаль, у Сохари только один законнорожденный сын. Причем нетрадиционной ориентации, иначе породниться бы… Хотя… такую карту тоже полезно держаться в рукаве — пока ты холост, все будут рассчитывать на родство и сотрудничать.

Алехо молчал. Сначала от отцовской откровенности, внезапно хлынувшей на его «достойную» голову волосы дыбом становились, потом он привык, а теперь вообще понял — однажды он дойдет до того состояния, когда не увидит в происходящем ничего страшного. Просто игра. Кто-то предпочитает покер на деньги. Кто-то играет во власть судьбами живых людей.

— Ты, кстати, как поживаешь? — словно опомнился отец.

— Все в порядке.

— Завтра приедешь? Сестры будут рады тебя видеть.

— Нет, на выходных, скорее всего.

Старший нахмурился, но спорить не стал.

— Не бросил еще свои примитивные бои для простолюдинов? — опасно блеснули глаза отца. Его лицо прорезали складки у рта и вокруг глаз — такие же острые, как взгляд. Было ли в нём хоть немного мягкого? Алехо не смог вспомнить…

Впервые за вечер Алехо не повел себя, следуя протоколу, а вместо этого позволил слегка сползти маске послушного сына.

— Нет и пока не собираюсь.

И отец снова отступил, как обычно, когда вопрос касался частной жизни Алехо. Такая вот молчаливая победа.

В общем, вечер оказался настолько нудным, что после приема Алехо сразу отправился домой. Последние дни он ночевал в городской квартире, избегая академического общежития, потому что чутье требовало держаться подальше от академии, и это же чутье утром нашло неожиданное решение проблемы, и Алехо заказал дополнительные засовы на свою и без того чересчур крепкую дверь. В отличие от сложносочиненных профессиональных замков, засовы были грубые и примитивные — как раз такие, какие в мире квартов вызывают недоумение, вроде комаров, которые, оказывается, существуют на белом свете! Однако лично ему один огромный засов наверху и второй, декоративный, возле ручки очень даже понравились.

Зачем нужны засовы? Он понятия не имел. Но чутье требовало послушания, а он давно знал, что чутью надо следовать. Однажды оно спасло Алехо в безвыходной ситуации и заслужило уважительного к себе обращения. Пожалуй, если чутье однажды потребует жениться на Лидии Жагрэ, придется жениться.

Так, в общем-то, и получилось, что свой двадцать четвертый день рождения, который наступит в полночь, придется встретить в одиночестве, в тишине и покое, заперевшись в квартире на все замки.

* * *

Кинжал Кветка украла так просто, что это напугало ее почти до паники. Дома ни Косты, ни его подружки, шкатулка на виду в стеклянной витрине, не заперта. Оказывается, прежде эту шкатулку Кветка не раз протирала от пыли. Легко откинув крышку, она достала кинжал, обхватив за рукоятку, он секунду сопротивлялся, будто притягивался к коробке магнитом, а после выскочил, как если бы она оторвала невидимую нить, которой тот был привязан.