Полдень Грифона

Ветки позади Нериссы вдруг захрустели, а она слишком поздно подняла глаза и среагировала. Дерево зашевелилось под властью Удулы, и колючие пласты коры, одним махом взяв Нериссу в плен, припечатали ее к стволу. Из легких вышибло весь воздух. Пытаясь высвободиться, Нерисса забила ногами, но только тщетно трепыхалась в ловушке, как рыба в сети рыбаков. Ужас окатил ее ледяной волной. Она попыталась клинками отколупать кору и высвободиться из ловушки, но хлесткие ветки метнулись к ней и схватили ее кисти в тиски, подняв их над головой.

Удула медленно обошла дерево-ловушку и повернулась к ней. Выглядела старая ведьма еще ужаснее, чем в прошлый раз, когда Нерисса видела ее в подземелье, под замком Кастора. Старуха напоминала оргхога, обтянутого повисшей кожей, с острым носом и белесыми глазами, волосы пучками свисали с ее головы, а тонкие, как у скелета, руки постоянно терли друг друга. Двигалась старушка прерывисто, то медленно цедила шаг, то прытко бросалась вперед. Неосознанно Нерисса дернулась от ведьмы, еще сильнее прижавшись к стволу дерева позади. Ей было некуда бежать, а от мыслей, на что способна обиженная Удула, кровь леденела в жилах.

Старая ведьма вытянула руку и указала на Нериссу пальцем.

– Внученька, – протянула она. – Я помню вкус твоей крови… Твое рождение было ошибкой.

– Удула, успокойся, – на выдохе проговорила Нерисса, не зная, как защищаться от полоумной ведьмы. – Все это дела минувших дней.

– Я убью тебя, – перебив ее, просвистела старушка. – Убью там, где умерли твои родители!

Нерисса будто получила тупой удар в грудь, словно она была воротами, а слова Удулы – тараном. Ноги подогнулись. Нерисса упала бы, не держи ее в силках кора дерева и колючие ветви. Значит, ощущение не было ошибкой. Она действительно почувствовала родительский дух, колдовской след. Об этом ее предупреждала Ниорин давным-давно, в алькове одной из пещер Клыка.

Горечь скопилась на языке и встала в горле, сделалось дурно. Нет, нет, нет… Нерисса знала, что рано или поздно получит ответ на давний вопрос, но не думала, не гадала и не хотела, чтобы разгадка ее многолетней боли хранилась в прокаженном Когтистом лесу.

Ее родители умерли здесь. Не на земле короля, а на территории магов! Лес был создан, когда соглашение ведьмы и короля было нарушено, бор появился на этой территории как забор, отделяющий северный утес Великого Гринфордта от Клыка. Родители бежали домой через лес, но он не пропустил их. Нериссу начало трясти, и она не поняла, от гнева или боли.

Видя ее посеревшее лицо, Удула разразилась сухим птичьим смехом.

– Ты стоишь на их костях! – Она засмеялась громче. – Хочешь я их подниму на поверхность? – Старуха резво шагнула вперед, а Нерисса упрямо замотала головой в разные стороны, надеясь всем сердцем, что сумасшедшая ведьма не сделает этого.

Шипящий смех Удулы стал булькающим и зазвучал еще громче.

– Боишься… – протянула она смакуя.

Вильнув кистью, она подтолкнула кору дерева, и та грубо врезалась в тело Нериссы, доставляя давящую боль. Стало трудно дышать. Ветви, обхватывающие кисти, до крови врезались в кожу и повредили ее. По рукам побежали струйки багряной жидкости.

– Удула, хватит! – еле выдавила из себя Нерисса. Она начала скалиться от боли.

– Почему же сама не выбираешься, ведьма земли? – Удула склонила голову набок и звучно хохотнула. – Глупая, наивная девчонка! Думаешь, маг остается магом, пока может направлять свою стихию? А если бы у тебя не было рук, ты перестала бы быть ведьмой?

– Что за вопросы? – делая между словами паузы, прохрипела Нерисса.

– Ты еще очень многого не знаешь. И не узнаешь, потому что твоя жизнь – ошибка. – Удула щелкнула пальцами, и дерево за спиной Нериссы зашевелилось.

С ужасом она поняла, что дерево разверзается, чтобы поглотить ее. Как жвала насекомого, два боковых пласта коры начали заталкивать Нериссу внутрь ствола. Удула хотела задушить ее и сделать пленницей исполина! Предательская паника выплеснулась за края, и Нерисса начала отчаянно вырываться, пытаясь уйти хоть куда-нибудь, как муха из паутины. Наблюдая за ее жалкими попытками освободиться, Удула хохотала уже во весь голос.

– Остановись! – задушенно простонала Нерисса. – Пожалуйста, прекрати это! Удула, хватит!

Согнувшись, старая ведьма продолжала смеяться, предвкушая ее скорую смерть. От давления, досады или страха, а может быть всего сразу, из глаз Нериссы брызнули слезы и застили взгляд. Она брыкалась из последних сил, ничего не видя, только слышала гогочущий смех.

Но вдруг булькающий хохот старой ведьмы превратился в истошный вопль. Удула завизжала. Что это значит?