Полдень, XXI век, 2010 № 10

Впрочем… Хоть раз в жизни, в этих неизвестно кому предназначенных записках, можно высказаться откровенно? Между спецслужбами и шпаной нет большой разницы. То же глубинное родство, которое они сами когда-то готовы были подчеркивать в лагере, называя уголовников «социально близкими». Та же готовность, как кошке с мышкой, играть с человеческой жизнью.

Мои ближайшие действия.

а) Проверить свой счет в сберкассе, возможно, ежемесячный спонсорский перевод от М. К. успел пройти, несмотря на его гибель.

б) Съездить в город – за деталями, необходимыми для восстановления Машины.

в) Отремонтировать винтовку Зимогора.

Надо спешить – Зимогор говорил, что недавно он видел моих «волков» в поселке около магазина.

4. В город и обратно

Старая записная книжка

В город я еду на электричке. В сберкассу деньги, к счастью, пришли. Счет, разумеется, рублевый, но в пересчете на доллары у меня есть где-то около полутора тысяч. Доллары могут понадобиться, а в поселке, конечно, ничего не поменяешь. Я снял почти все, но закрывать счет еще рано – вдруг этот перевод из замогилья не самый последний.

Иметь при себе большую сумму денег в наше время небезопасно – но медлить еще опаснее.

Было бы нелепо начинать с магазинов, хотя, на поверхностный взгляд, они ломятся от качественной заграничной техники: там можно купить кое-какие мелочи, вроде хорошего кабеля (инструменты у меня есть), но не то, что мне действительно нужно. Вся надежда на старую записную книжку и на адреса, которые в ней…

Спрашивается, если книжка старая, может быть, в ней все устарело? Нет, не все – конечно, я не спешил, как бы там покойник ни порывался ускорить работы, пока был жив (это его гибель толкает меня вперед лучше любых аргументов), но контакты проверял, чистил… короче…

Четыре завода

Мрачный октябрьский денек. В Петергоф я не поеду, хотя самые прочные связи у меня были с мастерскими НИИММ – института математики и механики. Слишком далеко. Что остается?

Развалины (или почти развалины) у воды. Чуть дальше – дымящаяся свалка. Чуть ближе – канал, ведущий к заливу, «ковш» с катерами. Бывшее НПО имени Коминтерна. Развал, разруха – но в экспериментальных мастерских теплится жизнь и даже остались кое-какие старые знакомые.

Это – первый из четырех заводов, которые я решил посетить. Я позвонил по телефону с Финляндского вокзала, доехал на метро до «Василеостровской», поймал машину…

На самом деле я, конечно, понимал, что главной проблемой будет доставка всего, что мне удастся раздобыть, на дачу. Я мог бы, побивая рекорды скорости и потратив часть денег, объехать четыре завода, используя частников, – связываться с таксистами в наше время чистое безумие. Но останавливать случайную машину для вывоза тяжелых деталей – в предположении, что мне их удастся добыть, – идея тоже довольно нелепая.

Можно представить себе эту сцену: я с пятидесятикилограммовым соленоидом ловлю частника в глуши Шкиперского протока. Поэтому еще до звонка на завод я позвонил родителям Гоши и договорился о возможности переночевать у них. Я рассчитал, что утром смогу воспользоваться их машиной.

Пропуск мне приготовили – в этом состояла основная функция еще остававшихся в бывшем НПО научных сотрудников. Договариваться всегда проще с рабочими – большинство органически ненавидят бюрократические формальности и не пытаются отыгрываться на тебе за свое униженное положение, как разнообразные мелкие «ответственные лица». Но восстановление контактов после моего путешествия все же пошло на пользу – мне не задавали лишних вопросов, зная, что периодически я что-то по мелочи заказываю. Выживать приходится всем…

Обычно рабочие приглашали меня выпить стаканчик-другой, но тут даже им передалась моя сосредоточенность на деле – договориться удалось минут за двадцать. Завтра утром все будет готово, меня будут ждать в условленном месте. Охрана, которая тоже страдала от бескормицы, будет, как водится, смотреть в другую сторону…

Со старого телефона в заводской лаборатории я обзвонил оставшиеся три завода. Все, кто был мне нужен, оказались на месте.

Следующий мой пункт назначения – «Электроаппарат» в районе Косой линии. Правда, голос моего тамошнего контакта звучал несколько странно.

Странно было и то, что он предложил встретиться в кафе. В полуподвале, через несколько линий от завода.

До места встречи мне пришлось добираться на маршрутке – быстрее, чем ловить в этих краях машину.

Он ждал меня на остановке, не той, которая ближе к заводу, а следующей. Тоже – его выбор.

Один из старых моих знакомых, еще с семидесятых, если не шестидесятых, который как был, так и остался инженером, а в его возрасте и в наших условиях, если человек не полный бездельник и бездарь, это означает в значительной мере – представитель рабочего класса, разве что несколько меньше пьющий и несколько больше любящий книги.

Принадлежность к поколению «шестидесятников» означала (в его случае) также несколько большую честность – что позволило мне задать прямой вопрос и получить прямой ответ.

– Что с тобой? Что стряслось?