Полдень, XXI век (декабрь 2012)

– Я понимаю, – пробормотал Митчелл.

– А к вам я пришел, потому что слышал о вас, как о честном журналисте, не любящем сенсаций и добивающемся правды, какой бы она ни была.

– Вы читали мои материалы в «Сан»? – заинтересованно спросил мистер Митчелл.

– Раньше – нет, – признался я. – Но, собираясь встретиться с вами, купил несколько последних номеров. Могу признать: вы оправдываете свою репутацию, мистер Митчелл.

– Эдвард… Зовите меня Эдвард, между нами не такая уж большая разница в возрасте.

– Эдвард, я надеюсь, вы сможете мне что-то посоветовать. Если вы напишете в газете о той истории, ее прочитает кто-то, кому известно продолжение.

– Вы же говорите, что Дженнифер, даже если она жива, во что, как мне показалось, вы не очень верите, не читает газет, и ее единственное утешение в жизни…

– Да-да, – не очень вежливо перебил я журналиста, – но она могла попасть в чью-то семью, ее мог найти и приютить человек, который…

На этот раз мистер Митчелл не очень вежливо перебил меня.

– Вы сами в это не верите, – резко сказал он. – Я скажу вам, что привело вас именно ко мне, и какой эффект, по вашему мнению, может произвести статья в «Сан».

Я промолчал. Вряд ли мистер Митчелл догадался о моих намерениях, но я не прочь был выслушать его версию и даже согласиться с ней, лишь бы он написал в газете о Дженнифер и Нормане.

– Этот… гм… призрак, – продолжал журналист, – утверждал, что явился из будущего, я верно вас понял? Он сказал – и вы точно запомнили его слова… – Митчелл придвинул к себе лист бумаги и прочитал: «Мой мир – это ваш мир в две тысячи семьдесят четвертом году. Нашим физикам из лаборатории квантовых бесконтактных наблюдений удалось создать аппарат, который в просторечии называют машиной времени с легкой руки сэра Герберта Уэллса, который жил почти в…» Да, и вот: «Я всегда интересовался этим временем – второй половиной девятнадцатого столетия, много читал, в том числе сканы газет, выходивших в ваше время». Тут непонятное слово, неважно. Вы действительно поверили, что Норман в своем двадцать первом веке прочитает в «Сан» мою статью о себе и… что тогда?

Он понял. Мистер Митчелл оказался куда более проницательным человеком, чем я предполагал.

– Тогда, – признался я, поскольку ходить вокруг да около больше не имело смысла, – он прочитает о том, как мы искали Дженнифер, как она нам дорога… И возможно, найдет способ вернуть сестру. Здесь ее нет. Значит, Дженнифер отправилась с ним – в будущее.

Мистер Митчелл покачал головой.

– Вы все запомнили, но, похоже, не стали над некоторыми словами задумываться. Вот, к примеру: «Прошлое существует в миллиардах вариантов возможных событий, возможных причин, приводящих к единственному настоящему, и потому, когда я отправился в прошлое, то оказался сразу во всех возможных моих прошлых, и существую в них в форме темного вещества, которое заполняет Вселенную и связывает прошлые миры с будущими. Потому вам и представляется, будто я призрак. Вещество, из которого я состою, – это темное вещество»…

– Порождение темных сил, да, – пробормотал я.

Мистер Митчелл бросил на меня взгляд своего единственного глаза, покачал головой и продолжил чтение: «Темное вещество, очень слабо взаимодействующее с обычным. И потому я могу свободно общаться лишь с человеком, чье сознание тоже слабо связано с окружающим миром»… И так далее. Боюсь, что эти слова не сможет понять никто. Но подумайте вот о чем, Джон. Если Норман присутствовал в нашем мире лишь в виде призрачного существа, то он не мог забрать в будущее вашу сестру, потому что там он-то вернется в свое привычное тело, а она, бедняжка, окажется призраком. Ведь возможных будущих так же много, как и возможных прошлых! Значит…

Я остановил его жестом. Я понял, что он хотел сказать.

– Это неважно, – возразил я. – Дженни всегда жила в призрачном мире. «Слабо взаимодействует с реальностью»… Точно. Это сказано о ней. Потому они и сошлись – Дженни и Норман. И если она у Нормана… Думаю, они и там понимают друг друга, Эдвард! Она любит его! Я это видел.

– Зачем, на самом деле, – мягко произнес мистер Митчелл, – вы хотите, чтобы я написал статью? Ведь не затем же, чтобы кто-то в Глен Ридже, или Нью-Йорке, или где бы то ни было в Северо-Американских Штатах сообщил в газету, что видел девушку, похожую на Дженнифер?

О, да. Он понял и это.

– Вы хотите, – убежденно проговорил журналист, – чтобы Норман через двести лет прочитал в старой газете о явлении призрака, узнал себя и направил бы именно к нам свой аппарат, чтобы сделать счастливой вашу сестру. Я прав?

Мне не хотелось говорить ни «да», ни «нет». Да, я хотел, чтобы Дженни была счастлива. Нет, я не хотел, чтобы она исчезла из моей жизни.