Поле Битвы

После чего, я попытался произнести речь о Мерф.

— Кэррин Мерф... — начал было я.

И больше ничего не смог из себя выдавить.

Баттерс взял инициативу на себя, звуча немного напряженно из-за своей челюсти, и сказал несколько вещей собравшимся, которые они приняли очень хорошо. Люди видели Баттерса в действии, и слухи об этом распространились. Они смотрели на него, как на чертовски большого героя.

Коим он и был — но он так не считал, потому что, конечно, не хотел.

Но они не смотрели на меня как на чертовски большого героя.

На самом деле... в основном люди вообще не смотрели на меня.

Наверное, люди тоже видели меня в той битве. К тому же я недавно испепелил кучу парней на глазах у Бога и всех остальных. И слухи об этом расходились.

Вы когда-нибудь видели видеоклип с акулой, плывущей через косяк живцов? Где все рыбы следят за тем, чтобы держаться подальше от нее?

Теперь я был акулой.

Кроме нескольких друзей, никто не приближался ко мне на расстояние вытянутой руки.

И... это меня почему-то устраивало. Я чувствовал себя неприкрытым, как будто с меня содрали кожу, а мир был сделан из соли и лимонного сока. Быть может, некоторое расстояние было хорошей штукой, на какое-то время.

Когда Баттерс закончил, старый отец Фортхилл вышел и произнес тихую молитву за усопших. Потом мы закрыли гроб и засыпали мою открытую могилу. Я велел убрать надгробный камень и заменить его на тот, на котором было написано: ОНИ ЗАЩИЩАЛИ ЧИКАГО, а также месяц и год.

Я был последним, кто остался у могилы.

Кроме Майкла. На моем друге было непромокаемое пальто и фетровая шляпа. Я даже не захватил с собой зонт. Еще до Зимней мантии я бы дрожал. Теперь же дождь приятно ласкал мои синяки.

Майкл стоял рядом со мной в приятной тишине, ожидая.

— Марконе был прав, — тихо сказал я.

Майкл насупился. И ничего не сказал.

— Марконе соорудил опору власти, — говорил я. — Он готовился к этому. Если бы не он, город бы пал. Неминуемо. Без него у меня никогда бы не получилось.

— О чем ты говоришь, Гарри? — мягко спросил Майкл.

— Я могу сделать больше, — тихо ответил я. — Я должен сделать больше.

— Как сделал Марконе? — спросил Майкл.

— Как-то иначе, — тихо продолжал я. — Не думаю, что смогу сделать также, как он. Слишком много костюмов.

— Тебе действительно не пойдет быть корпоративным бандитом, — согласился Майкл. — Что ты придумал?

— Чародей Чикаго? — предложил я.

— Хорошо придерживаться того, что ты знаешь — сказал Майкл. — Но ты говоришь о большем, не так ли?

Я на мгновение замолчал, глядя на дождь, стучащий по гробу.

— Знаешь, почему я хотел, чтобы Мерф держалась подальше от битвы? — поинтересовался я.

— Потому что ты на нее не рассчитывал, — ответил Майкл.

— Нет, потом что я на нее не не рассчи... Ох, да. — я прочистил горло. — На каком-то уровне, я списал ее со счетов. Я знал, что буду там без ее прикрытия.

«Умри одиноким», прошептал голос в моей памяти.

— Она не согласилась с твоей оценкой, — заметил Майкл.

— Нет, — тихо ответил я. — Не согласилась, сам знаешь. Надежда. Вера. Что то, что она делает, правильно, необходимо и стоит того.

Я покосился на него.

— Смерть наступает не тогда, когда тело перестает работать. Она наступает, когда больше нет будущего. Когда ты не можешь видеть прошлое прямо сейчас, потому что ты перестал верить в завтрашний день. — Я пожал плечами. — Должно быть место, где люди могут одолжить немного надежды и веры, когда они на исходе.

Глаза моего друга сморщились в уголках.

— О, я знаю одно или два.

— Ну ладно. Вы, ребята, разговариваете со многими. Но не все говорят на одном языке. Возможно, есть люди, которые просто не поймут, что ты хочешь сказать. Может быть, им нужно услышать это от кого-то вроде меня

Майкл улыбнулся и произнес:

— Всевышний даровал каждому из нас свой полностью уникальный голос. Конечно, из этого можно извлечь урок.

— Ты поможешь мне? — спросил я.

— Всегда, — ответил он.

— Отлично, — сказал я. Думаю, мне бы пригодился плотник.

Его лицо медленно просветлело в течение мгновения, от него исходило глубокое, мощное удовлетворение. Это было все равно что наблюдать восход солнца в своей душе.

— Я люблю оказывать такую помощь. И мои расценки очень разумны...

По мокрой траве сзади нас послышались шаги.

Мы обернулись и обнаружили там Карлоса Рамиреза, взирающего на нас из-под серого зонтика. На нем был плащ Стража. Выражение его лица было усталым и мрачным. Он выглядел так, словно не спал несколько дней.

— Карлос, — негромко приветствовал я. — Рад тебя видеть.

Он кивнул один раз. Когда он заговорил, его голос был сорванным, как будто он много кричал.

— Гарри Дрезден, — сказал он официальным тоном. — Приветствую от лица Белого Совета.

Не «Страж Дрезден», подметил я. Даже не «чародей Дрезден».

Итак.

Взгляд Майкла пробежался между нами и он сказал:

— Прошу меня простить, джентльмены.

— Благодарю, сэр Майкл, — тихо сказал Рамирез.

Майкл развернулся и поковылял назад к машине.

— Голосование, — вспомнил я. — Совсем забыл о нем. Похоже, все вышло не в мою пользу.

Рамирез покачал головой.