Поле Битвы

— Мы должны подготовиться к наибольшему количеству вариантов будущего, а не только лишь к тому, которое мы предпочтем. Если мы можем замедлить удар коллективной руки смертных, пока не разберемся с фоморами, значит стоит попытаться. По крайней мере, это позволяет нам сосредоточиться на одном враге за раз.

Я почувствовал, что на мгновение застыл.

Человечество.

Враг.

Я огляделся вокруг. Точно. Неудивительно, что здесь не было представителя от Белого Совета. Нравится вам это или нет, но они были в значительной степени представителями человечества в целом, в рамках наций Соглашений. Многие чародеи имели семьи в мире смертных, и поддерживали с ними тесные связи. Марта Либерти, например, все еще была близка с членами обширного клана в Новом Орлеане, основателем и матриархом которого она являлась.

И... что ж, даже у меня была Мэгги. Друзья. Для меня это имело значение. Среда, в которой жили эти люди, их общество — все это имело для меня значение.

Сарисса выглядела немного встревоженной. Но помимо нее, насколько я понял, в этой комнате не было никого, для кого это было бы важно.

Звезды и камни.

Рамирез вовсе не ошибался.

Я работал на монстров.

Но я не был одним из них.

Я слегка наклонился вперед, словно готовясь сделать шаг, и Мэб объявила:

— Леди и джентльмены, мой Рыцарь запрашивает аудиенцию. В свете его недавних заслуг перед нациями Соглашений, я полагаю, будет уместно и правильно ее предоставить. Есть возражения?

Марконе вдруг начал выглядеть более взволнованным.

Я одарил его легкой улыбкой. Я даже не послал ему воздушный поцелуй. Но я дал ему понять, что это произойдет.

— Это обещает быть интересным, — буркнул Ваддерунг.

Мэб повернулась ко мне и кивнула, наклонив голову в направлении центра круга.

Я вошел в него на ватных ногах и почувствовал устремленные на меня взгляды очень опасных людей.

И впервые за все это время, меня не поддерживал ни один из членов Белого Совета.

Был только я. Это внушало робость.

Но это также означало, что у меня был я на моей стороне. И мне нравилось это чувство.

Не пытайся победить их всех, Гарри, думал я. Победи одного из них.

И я развернулся к Марконе.

— Летний и Зимний Дворы пекутся о балансе, — начал я. — И то, что нации Соглашений сделали с Чикаго, создало ужасный дисбаланс. Не только политические и военные последствия наших конфликтов, мы нарушили дух законов, столь древних, что они никогда не были записаны. Мы были гостями в Чикаго. И мы принесли наши беды в этот дом.

По некоторым из тех, кто находился в круге, пробежал тревожный ропот: Ваддерунг, Мэб, Эванна и Сарисса беспокойно зашевелились.

Лара и Марконе обратили на это внимание.

— Выборы имеют последствия, которые расходятся во всех направлениях, — тихо продолжал я. — И мы выбрали причинить вред людям этого города. Мы не можем стремиться к тому, чтобы свести к минимуму последствия для наших жизней, не признавая долг, который мы понесли, втягивая их в наш конфликт.

Я посмотрел в глаза Марконе.

— По большей части, наш мир не должен пересекаться с их. Взамен, они, в большинстве, нас игнорируют. Теперь вы говорите, что смертные собираются послать свои глаза и уши. Ну, может быть, с их стороны было бы разумно увидеть некоторые вещи.

— Что вы предлагаете? — спросил Марконе.

— Нации Соглашений обеспечат гуманитарную помощь и поддержку, — сказал я.

Это вызвало реакцию у всех, от поднятой брови Ваддерунга до недоверчивого бормотания Эванны.

— Я не говорю об открытом дипломатическом контакте, — внес ясность я. — Я говорю о том, что мы будем действовать. Помогать. Не напрямую, втайне. Если они посмотрят, то увидят, что вы делаете. Позвольте им увидеть, то, что мы делаем, чтобы восстановить равновесие. Нападение Этниу изменило все. Оно было слишком масштабным, слишком громким. Они нас заметили. И нам лучше показать им с самого начала, что мы не собираемся убивать их всех. Потому что мы произвели плохое первое впечатление. И потому что это разумно. И потому что это правильно.

Я встретился взглядом с Марконе.

— Мужчины и женщины этого города ответили на мой зов. Они пошли за мной. Они сражались. И из-за меня они погибли.

Что-то промелькнуло на лице у Марконе.

Его подбородок чуть заметно дернулся в знак согласия.

Я понизила голос так, чтобы это было только между мной и Марконе.

— Мы задолжали им нечто большее, нежели отмывание своих запачканных рук. И ты все равно заработаешь целое состояние на перестройке.

Глаза Марконе весело блеснули, признавая мою правоту.

— Соглашения, — осторожно сказал он, — не благотворительная организация.

— Неужели мы не нищие, неспособные уплатить наши долги, — возразила Мэб. — Мой Рыцарь верно заметил: наша битва причинила им вред. Они выбрали пролить свою кровь, защищаясь. Невинные были убиты. Собственность утрачена. Конкретика может быть спорной, но наличие долга неоспоримо.

Ее голова повернулась ко мне.

— Какого рода компенсацию ты рекомендуешь?