Поле Битвы

— Будем надеяться, что тебе не понадобится, — ответил я. — Вам нужно не столько сражаться, сколько продержаться хоть немно...

Моя голова откинулась назад, когда кувалда, которой замахнулся кто-то на мчащемся поезде, ударила меня прямо в середину лба. Я пошатнулся.

Один из моих добровольцев рухнул со своего места. Почти все, что осталось от его головы — это рот и челюсть.

— Вниз! — заорал Саня. — Головы вниз!

Затем мы услышали несколько глухих ударов. И через секунду раздался хор свистящих звуков.

— Минометы, — рыкнул Саня. — На подходе! Всем вниз!

— Баттерс! — позвал я.

Я рванул со всех ног и почувствовал, что Баттерс наступает мне на пятки. Коротышка действительно умел двигаться. Тренировки, которые он проводил с Карпентерами, сегодня сослужили ему хорошую службу.

Я набросил на нас лучшую завесу, какую только мог создать на бегу. Она не помешает никому увидеть, как что-то движется, но в таком виде подстрелить в нас будет намного сложнее.

Мы выскочили из павильона, когда артиллерийские снаряды начали падать среди укреплений, а мои люди принялись кричать и умирать позади нас.

Глава 27

Свартальвы возвели земляные валы вокруг собственно павильона, зрительного и концертного залов. Большая лужайка была расчищена до голой земли и упакована в пенополистирол. Бежать по разбитой земле было довольно легко, если не считать пуль, и поскольку тротуары были сделаны так, чтобы в итоге быть на одном уровне с газоном, нам приходилось запрыгивать на высоту трёх или около трёх с половиною футов на тротуары, чтобы вернуться на «первый уровень» парка.

С пулями нам повезло, или, по крайней мере, не наоборот. Мерцающее поле моей завесы делало нас похожими на размытые пятна воздуха, возможно, несколько более очевидные, чем у Хищника. Между завесой и пеленой из дыма и пыли пытаться на самом деле прицелиться в какую-то конкретную точку на наших телах было бы безнадежным занятием, и смутно видимый враг был в основном сосредоточен на сбрасывании минометных снарядов на земляные укрепления. Они просто не могли направить на нас достаточно пушек, чтобы заполнить воздух свинцом, не за ту пару секунд, пока мы бежали по открытому месту, хотя плотность вражеского огня росла на каждом шагу.

Я с силой упёрся посохом в землю, запрыгнув на первый уровень парка и проскользив по бетону несколько ярдов, прежде чем снова вскочить и продолжить бежать. Баттерс просто подпрыгнул, ударившись о край тротуара примерно на уровне пояса, и вскарабкался с ловкостью человека с более высоким соотношением мускульной силы на массу, чем предполагало его телосложение.

Мы рванули вперед, сквозь деревья к бетонной площадке вокруг Фасолины.

— Свои! — Закричал я в туман, когда смутные очертания Зимней когорты превратились в ряды бронированных сидхе.

Весь строй разом сместился в боевую стойку, с поднятыми щитами, сгибая колени и поднимая оружие, когда мы появились, и они не изменили позиции при нашем приближении. Я сбросил завесу, замедлив свой бег до быстрой ходьбы. Когда я достиг их рядов и двинулся сквозь них, острия их мечей едва сдвигались с моего пути.

— Держись ближе ко мне и помалкивай, — пробормотал я Баттерсу через плечо. — Особенно с Мэб. Не дай подловить тебя на чём-либо смахивающем на обещание. Не принимай ничего, что может быть истолковано как подарок.

— Советы включительно? — уточнил Баттерс.

Я хмуро взглянул на него. Он ухмыльнулся в ответ, а затем его челюсть внезапно отвисла, когда мы прошли через войска и он оказался лицом к лицу с Королевой Воздуха и Тьмы верхом на её Зимнем единороге.

— Отлично сделано, мой Рыцарь, — без преамбулы произнесла Мэб. — Ты пустил им достаточно крови, чтобы посеять семена сомнения.

Минометные снаряды продолжали падать на павильон. Время от времени сверху сыпались мелкие кусочки грязи и мусора, отскакивая от брони сидхе и прыгая по бетону. Мне казалось, что по моей коже кто-то хлестнул большой сеткой из колючей проволоки, а потом протащил её несколько дюймов. Число защитников земляной крепости сократилась до шестисот двадцати двух человек, более двухсот из них были ранены, и я чувствовал каждую царапину. Я похоронил это ощущение за стеной чистой умственной дисциплины, тяжким трудом заработанной мной за всю мою жизнь.

Но моё настроение это не улучшало. Это уж точно.

— Ох, здорово, семена сомнения, — сказал я. — Если мы будем их поливать, наберёмся терпения и будем есть овощи, может быть, они дорастут до саженцев сомнения.

— Не говори ерунды, — ответила Мэб. Её губы медленно растянулись, обнажив её зубы. — Они вырастут в страх.

— Что лишь обозлит их, — сказал я. — Страх всегда обращается гневом.

— Именно, — сказала Мэб. — Разгневанный враг предсказуем. Им легко манипулировать.

— Что ж, ваши манипуляции Корбом и Этниу, закончились тем, что они явились по вашу душу, — напомнил я.

Хор оживлённых щелчков раздался с дальней стороны парка и стал уверенно нарастать.

Мэб окинула поле тем взглядом, который большинство женщин приберегли бы для своих любовников.