Поле Куликово (СИ)

Он выскочил вслед за ними навстречу топоту множества людей, поднятых криками и звоном стали.

Вся жизнь воина Хасана была подвигом дерзости, но за его внешним вызовом всегда скрывались расчёт и знание своих возможностей. Припадая в юрте к ногам царевны, Хасан впервые потерял голову. Он охранял Наилю со дня её приезда, и впервые познанная им сила влечения уничтожила в его сознании стену, которая отделяет дочь владыки Орды от начальника воинского десятка. Может, это случилось ещё и потому, что Хасан был не просто сыном мелкого мурзы и пленной русской княжны, он был русским князем.

Хасан это помнил всегда, хотя в глазах окружающих ему удавалось оставаться отчаянным десятником нукеров, у которого за душой лишь борзый конь, воинское снаряжение да дарённая Мамаем сабля. И как бы ни восхищалась им царевна на празднике сильных, как бы восхищение её ни поднимало Хасана в собственных глазах, Мамай, в сущности, был прав: пока она ещё любовалась им, как любуются красивым конём и охотничьим соколом. Даже её ревность к подруге была ещё ревностью хозяйки, у которой хотят отнять дорогую забаву. Правда, речи Хасана что-то задели в её душе, особенно слова о том, что искусство воина Хасана было не самым жестоким на поле ристалищ - то был намёк на избиение рабов, потрясшее и Наилю, в нём таился вызов повелителю, - однако шестнадцатилетняя девушка даже при самом остром уме и царском воспитании не может быть слишком проницательной... Возможно, где-то в ином месте, в уединении, она позволила бы ему излить сердце у ног, однако, проснувшись среди ночи и увидев возле постели воина, она вскрикнула. Хасан, приведённый в чувство её криком, спешил удалиться, но рабыня решила, что госпожа разгневалась, и, спасая свою голову, забыла о подаренной жемчужине, закричала. Этот крик и услышал Темир-бек, обходивший со стражей посты вблизи юрты царевны. Знак высшей власти давал ему право быть там, где пожелает. Взревев, темник ворвался в юрту, у входа столкнулся с Хасаном, сгрёб его и вытолкнул наружу. Рабыня ещё что-то кричала, всполошились служанки в соседних юртах, мир рушился для Хасана, однако даже в такую минуту этот воин остался верным себе.

-Осторожно, Темир! - крикнул Хасан сдавленным голосом. - Ты ещё - не хан, чтобы хватать руками воинов сменной гвардии.

-Взять его! - прорычал темник, выкинув руку со знаком Полной Луны.

Нукеры Темир-бека кинулись к десятнику и отпрянули перед полукружьем дамасской стали, сверкнувшей в свете факелов.

-Взять! - заорал Темир-бек.

Нукеры бросились на Хасана, лязгнули мечи, брызнули искры, заметались человеческие тени, кто-то с рассечённым лицом рухнул ничком, кто-то, завыв, покатился в темноту с перерубленной рукой, остальные отскочили. У кого-то нашёлся аркан, петля метнулась из темноты, хлестнула по плечам Хасана и распалась от взмаха клинка. Нукеры знали, с кем имеют дело, они нападали теперь лишь для виду, тогда Темир-бек бросился на врага. Поединок, не состоявшийся на поле кровавого празднества, начался в полночь у юрты дочери Мамая. Воины, чуть отступив, подняли факела выше, в свете горящей смолы их лица казались масками, и хотя двое их товарищей только что были ранены Хасаном, по этим лицам невозможно было судить, кому они желают смерти. Ведь кто защищает свою жизнь и честь даже от верховной власти, достоин уважения и славы.

-Шакал, я укажу тебе твоё место! - рычал темник, нанося удары, способные развалить буйвола; Хасан отражал их, словно играя, он даже не двигался с места, стоя спиной к юрте.

-Уйди, Темир! Я не хочу твоей смерти, но мой меч - жаден!

-Собака! Ты грозишь мне?..

Хасан принял выпад на скошенный клинок и, поймав лезвие в ловушку эфеса, едва не вышиб меч из руки темника.

-Кто же из нас шакал и собака? - кинул с усмешкой десятник.

Темник кинулся на него, он потерял равновесие, этот грознейший воин Орды, как из темноты раздалось:

-Бросьте мечи!

Поединщики опустили оружие.

-Бросьте мечи, - повторил Мамай, вступая в освещённый круг.

Хасан первым бросил оружие и склонился.

-Ордынцы обезумели. Начальник тумена и десятник рубятся, как смертельные враги, а нукеры смотрят на то, словно на потеху. Вы что, решили продолжить поединок, вопреки моему запрету? Или вы перепились на службе? Вы знаете, что грозит вам в любом случае? Особенно тебе, темник? Говори!

-Этот дерзкий, - сказал Темир-бек, - посмел войти в юрту царевны. Когда же я приказал схватить его, он обнажил меч и ранил двух твоих воинов.

Мамай зыркнул на десятника:

-Что ты искал в юрте моей дочери? Разве ты не знаешь, что вход в неё всякому мужчине, кроме отца, запрещён под страхом позорной смерти?

Хасан молчал. Тогда Мамай подошёл к юрте, где лишь с его появлением затихли голоса и всхлипы, и приоткрыл полог.

-Царевна, он вошёл к тебе самовольно?

-Да, повелитель.

Это был приговор.

-Так вот, значит, цена твоей клятвы, нукер? Так вот на что ты обратил подаренный мной меч? Ты помнишь надпись на нём? Этим мечом тебя четвертуют.