Поле Куликово (СИ)

Через полчаса Копыто, скакавший первым, настиг приотставшего врага и вышиб из седла. Тот вскочил на ноги, продолжая сопротивляться, но Копыто в помощниках не нуждался. Тупик пронёсся мимо за другими противниками, забыв, что в этом уже нет нужды. Иван что-то крикнул, но Васька не слышал ничего, кроме свиста ветра и грохота копыт. Его конь всё увереннее настигал вражеских всадников, оставалось с десяток лошадиных корпусов до них, когда оба осадили коней и оборотились. Тупик ударил ближнего, копьё прошло сквозь противника со всей его защитой, второй извернулся, напал сбоку, Васька отразил мечом его удар, грудью своего жеребца сшиб с ног приземистую лошадь, враг покатился в траву - то-то будет Полянину двойной "язык"! - и Васька готовился прыгнуть с седла, как его конь осел, со стоном повалился на бок. Ещё не соскочив на землю, Тупик увидел стрелу, пробившую голову жеребца под ухом. Он даже вскрикнул. Враги накинулись со всех сторон. Он бил мечом, локтями, головой, пока была возможность, и в этой драке успел заметить, как с десяток конных помчалось навстречу его товарищам. Сбитого с ног, помятого, Ваську спеленали волосяными верёвками, бросили поперёк седла, прикрутили и помчались в степь. Он не видел, чем закончилась схватка его сакмагонов с ордынским отрядом, одно лишь понял: надеяться на помощь больше нечего.

Всю ночь, не останавливаясь, враги погоняли лошадей. К утру вдали засветились сторожевые костры Орды.

VIII

В ту ночь душе Мамая не пришлось забыться надолго: хан Ахмат явился, прорвавшись сквозь пёстро-зелёные кольца охранной завесы. Костлявый и длиннорукий, он подполз к ложу, оскалил клыки и вскочил на грудь спящего, стал маленьким лохматым иблисом с длинным собачьим лицом. "Спишь, мой верный темник, насытился зрелищами убийств, упился кровью рабов, хорошо тебе, сытому и умиротворённому! Я же не сплю, голоден - я, слышишь - то не ветер, то воет моя бесприютная душа, бродя у костров твоей стражи. Моё иссохшее тело - здесь, душа - там, нет ей покоя, нет сна в могильном склепе, и будет гнать её голод по ночной степи, пока жив - ты, мой верный темник, пока не умрёшь, и не встретятся наши души в чёрной степи, чтобы одна навсегда пожрала другую... Пока жив - ты, голоден - я. Дай мне хоть каплю той крови, от которой раздувается каждый убийца, дай - тебе ведь полезно, иначе ты лопнешь однажды, опившись кровавым вином. Дай мне твою шею, дай, не дерись и не зови свою Улу - она не чует духов. Дай, мой верный темник, - не то укушу твою дочь зубами твоей змеи!.."

Тянется, близится к горлу вурдалачья морда, тяжесть давит на грудь, уж холодок клыков касается шеи; Мамай с криком отрывается от постели, но кричит не он - кричит кто-то другой, катаясь по ковру у его ложа. Мамай рванул меч из ножен в изголовье, отскочил к стенке шатра, стражники ворвались внутрь с факелом, замерли, не смея сделать шага. Задрав копьевидную голову под потолок шатра, раскачивалось над ложем Мамая зеленоватое чудовище, шипящий свист иголками впивался в души телохранителей. А на ковре, шагах в четырёх от постели, корчился маленький человек с синюшным лицом. Казалось, в него вошла дьявольская сила, она выгибала его тело, буграми вздувала и скручивала в узлы его мускулы, выворачивала кости, голова отгибалась назад, откинутая рука била по ковру, словно пыталась достать валяющийся поодаль персидский кинжал. Мамай шагнул к нему, отбросил кинжал ногой, наступил на грудь.

-Кто - ты? - заорал, наклонясь и с наслаждением мести замечая на лбу карлика две свернувшиеся капельки крови. - Кто послал тебя? Говори!..

Нукеров колотила лихорадка. Оба ходили вокруг шатра, боясь даже моргнуть, а в шатре всё же оказался этот карлик, подосланный убийца, нарвавшийся-таки на самого бдительного стража.

-Кто послал тебя? Кто? Говори, я спасу тебя, у меня есть средство, только у меня. Слышишь!..

Тело карлика притихло, синева на лице сменялась бледностью, сквозь стон прорвались слова:

-Мне больно... Дай... Как больно!.. Тохтамыш...

Карлик вытянулся под ногой Мамая, оскалился и затих. Хоть имя и было произнесено, это мало устроило Мамая. Тохтамыш далеко, а его лазутчики могли быть рядом. Убийцу лучше бы спасти и всё выведать, но Мамай слишком долго медлил со спасением.

-Повелитель! - воскликнул нукер. - Клянёмся тебе...

-Молчите! - оборвал Мамай, зная, что стражники начнут оправдываться, однако нукер не остановился:

-Я видел этого человека, повелитель. Он - новый шут хана Темучина, говорят, он - из секты чёрных колдунов и умеет отводить глаза. Хан купил его за большие деньги.

-Что ты ещё знаешь?

-Это - всё, повелитель, что я знаю.

-Вы сохраните свои собачьи головы, если станете молчать. Уберите эту падаль... Ула, прочь...

Повинуясь жесту Мамая, змея пригнулась, скользнула с постели, ушла в своё жилище.

-Не бойтесь, берите его.

Мамай выпрямился. Снаружи донёсся рёв, вскрикнула женщина, лязгнули мечи. Вот оно!.. Враги не только подослали убийцу, они ворвались в лагерь и напали на стражу.

-Мы умрём за тебя, повелитель! - вскричали воины, обнажая мечи.