Поле Куликово (СИ)

Воины, не сходя с коней, рубили прицельные желоба машин и метательные устройства, расхватывали из ящиков свинцовые пули-шары, которые годились для пращей, имевшихся у многих пешцев.

-Татары!..

Лава ордынской конницы галопом шла на три русские сотни, гоня впереди себя аланов и касогов. С боков, отрезая путь отступления отряду, толпами мчались вражеские пешцы, среди них мельтешили конники. С машинами было покончено, Копьё крикнул:

-Прорубаться назад!

Воины, чьи кони были убиты стрелами и пулями баллист, сбросив доспехи, уцепились за стремена товарищей и бежали в середине отряда. Пехота врага успела сомкнуться, и передняя сотня, вздыбив коней, послала их на вражеские копья и аллебарды - кто-то должен был ценой жизни проложить другим дорогу к спасению...

Всё произошло так быстро, что Хасан, отирая меч, с изумлением поглядывал в сторону разрушенных машин, валяющихся вверх колёсами. Но в его сотне теперь недоставало ещё пяти всадников. Десяток он потерял во время первой атаки.

-Славно, князь! - крикнул Копьё.

Хасан потерял уже пятнадцать всадников из сотни, а ещё не скрестил меча ни с одним ордынцем. И это тревожило Хасана.

Серая грозовая волна устремилась от Красного Холма на большой полк, и Хасан издали узнал стяги и значки тумена Темучина. Ордынцы сметали потрёпанных вассалов, либо вовлекая в свой вал, либо давя. На поле, от места, где стоял русский передовой полк, до большой рати лежали и ползли тысячи раненых. Плач, стоны, крики о помощи и молитвы на разных языках воем вливались в гул сражения. Но когда прошёл этот серый вал, позади него стало тихо...

Ополовиненные ряды фряжского легиона не достали левого фланга большого полка, где стояли звонцовские ратники. На этот фланг обрушились ряды ногаев и буртасов, спешенных и конных ордынцев из тумена Бейбулата. Юрко Сапожник и Алёшка Варяг, чьё соперничество в ратном деле уже подметили звонцовские шутники, стояли во втором ряду, один за дедом Таршилой, другой за кузнецом Гридей. Юрко не понимал, откуда пришло к нему молодецкое веселье, обострив взгляд, налив руку железом, едва серые, сверкающие сталью тучи врага покатились на русский длинник. Может, оттого, что Юрку казалось: на него сейчас от холмов Непрядвы смотрит Аринка и видит каждый его жест, слышит каждое слово, и с Аринкой Юрком любуется её синеглазая подруга, невеста Васьки Тупика, богатыря, о котором ходят легенды и который теперь при государе - это Юрко утром своими глазами видел... Как же смеет эта орда рваться к Непрядве, к русскому лагерю, где находится его любимая жёнка, а с ней и тот, кого она носит под сердцем, другой Юрко, ещё не родившийся! И его жёнку они хотят убить вместе с тем, неродившимся? Её душить арканом, волочь в грязи, кинуть в невольничью телегу и продавать, как товар?.. Он чуть расставил ноги, крепче упёрся ими в землю Куликова поля, поудобнее перехватил сулицу, вперился взглядом во вражеское войско, выбрав идущего на него врага, кривоногого, широкоплечего, с морщинистым сухим лицом и узкой пегой бородкой. Никогда зрение Юрка не было столь острым - он издалека поймал взгляд врага из-за приподнятого круглого щита и не отпускал этого взгляда. Казалось, вся Орда сейчас вперилась в Юрка, ломала его взгляд, заставляла опустить голову, но Юрко не отводил глаз. Солнце играло в белой стали плоского кривого меча, положенного на плечо ордынца, и этот меч соединил блеск всех мечей Орды, грозя Юрку, но и теперь Юрко даже не прищурился. Свистели стрелы, вскрикивали раненые, а Юрко выцеливал прикрытую толстой кожей грудь врага, плоское переносье над краем щита, кривые ноги, обутые в мягкие сапоги из сыромятины, до плеча обнажённую правую руку - Юрко искал слабое место, чтобы поразить сразу. Этот враг стал для него средоточием чужого войска, он нёс всё зло Орды, и стоит его остановить - Орда остановится.

...Сулицы сыпанули по вражеской рати, как тяжёлый невиданный град. Чья досталась выбранному Юрком ордынцу, он не понял, но враг оказался перед ним, уже без щита, с разинутым в крике ртом, с кривой саблей над головой, и его глаза были теперь круглые, дикие, они готовы были поглотить Юрка. Чей-то визг полоснул по сердцу, и Юрко потерялся в крике врагов, - казалось, один-одинёшенек стоит в широком поле перед громадой Орды Мамая. Но вот вся русская рать голосом деда Таршилы ответила не менее яростным криком: