Поле Куликово (СИ)

Иногда Бейбулат со злорадством посматривал на левое крыло русов, где полегли его отборные сотни и куда теперь направлял остриё удара темник Батар-бек. "Старый волк тоже обрадовался, что Смолка - плохое препятствие для конницы, и, кажется, собирается похоронить там свой тумен", - думал Бейбулат, следя за атаками новых сотен. Он видел лишь безуспешность лобовых ударов и гибель ордынской конницы, но, более искушённый в торговых делах, чем в военных, Бейбулат не понимал того, что давно понял опытный воин Батар-бек: возможность скорого прорыва русского строя здесь, на левом фланге московской рати, где ордынская пехота и конница значительно опустошили пешие ряды русов, а конная сила полка оказалась малочисленной. Батар-бек, посылая в бой всё новые отряды, ещё долго мог питать сечу, а русские силы таяли и пополнять их было нечем. "Девятая атака приносит победу", - повторял про себя Батар-бек, время от времени поднимая руку с оттопыренным пальцем, и новая тысяча бросалась в бой, не давая затухнуть кавалерийской рубке в просторном углу между Смолкой и Зелёной Дубравой. Отполированное солнцем и ветрами его лицо теперь особенно напоминало камень, в узких щелочках глаз сверкали два стальных лезвия, ноздри трепетали и раздувались, ловя в ветре запах крови. Батар-бек дышал полной грудью и жил полной жизнью...

"Девятая атака приносит победу..." Он довёл счёт атак до пяти, когда увидел, что отчаянным усилием русского полка его конница обращена вспять, бежит за Смолку. Ничто не изменилось в лице старого темника, он лишь поднял руку с двумя оттопыренными пальцами... Это был момент, когда на русский центр обрушился тумен Темучина.

То, что видел Батар-бек, видел и великий Московский князь Дмитрий, сражавшийся в большом полку. Нажим Орды на левое крыло рати усиливался - с равномерностью морских волн туда катили всё новые сотни врагов, исчезая в разрастающемся водовороте кавалерийской сечи. Вольные кони мчались во всех направлениях из этого клуба, взблёскивающего тысячами стальных искр, а волны атакующих сменяли разбитые, питая адскую карусель, втягивая в неё уже и пешие ряды полка. Серая масса качалась, перемешивалась, вращалась, расползаясь вширь, грозя вовлечь в эту воронку весь боевой порядок рати. Дмитрий не хотел утешаться тем, что битва начинает развиваться по их с Боброком замыслу, что гибель тысяч русских мужиков и прекрасных воинов там, на левом крыле войска, может, прокладывает дорогу к победе над Ордой. Одно дело строить замыслы, другое - видеть, как гибнут люди под мечами превосходящего врага, как разрушается боевой порядок рати, - словно ему заломили и выкручивают левую руку с хрустом костей и треском сухожилий. Ведь надеялся в душе - не удастся Мамаю прорвать русский строй, как не удалось на Воже Бегичу. И когда новая волна Орды двинулась в наступление, Дмитрий глянул на правый фланг, где конница князя Андрея только что отбросила новые отряды врагов, и поскакал со своей дружиной на левое крыло. Пятерых уже не было в его охране - они приняли на себя мечи и копья, грозившие государю...

IX

Спешенный Герцог стоял перед Мамаем на вершине Красного Холма. Обломки перьев торчали на его шлеме, усы опали, лицо ещё больше вытянулось, и со своим крючковатым носом он теперь особенно походил на коршуна, общипанного ястребами. Его руки тряслись, когда передавал повод нукеру.

-Зачем ты - здесь? - спросил Мамай. - Военачальник должен находиться со своим войском.

-У меня больше нет войска! - выхрипел Герцог. - Оно покрыло своими телами это поле. Смотри, хан, поле - черно от панцирей моих воинов!

-Так чего же ты хочешь?

-Дай мне тумен! Я - полководец, я отомщу московитам за гибель моего легиона! Я приведу тебе московского князя на цепи. Дай мне тумен!

-У меня нет лишних туменов, а полководцев без войска сколько угодно! Хан Бейбулат потерял свой тумен, но не просит нового. И Авдул тоже не просит. И подвластные мне беки и ханы, которые, как и ты, растеряли своих воинов, не просят новых туменов. Они мстят врагу собственными мечами. Кто не сумел хорошо командовать, должен хотя бы уметь сражаться, как простой всадник.

-Я умею командовать, и мои воины умели сражаться. Они погибли, уничтожив тысячи врагов. Они легли за твоё дело, хан.

-Твои шакалы!.. - Мамай захлебнулся криком. - Не смогли уничтожить русский сторожевой полк, который числом вдвое меньше их. Они дали себя перерезать, едва дойдя до русского большого полка. Мало того, они пропустили всадников врага к метательным машинам, лишив меня надежды быстро прорвать русский центр.

-Великий хан, дай мне тумен! - Герцог стал на колени, боль и злоба плескались в его глазах.

-Хорошо! - Мамай переменил тон. - Возьми тумен моего племянника, а его пришли ко мне. Спеши, сейчас тебе - в битву.

Герцог поднялся, дрожащей рукой ухватился за луку седла, долго не мог попасть ногой в стремя. Мамай повернулся к нукерам, нашёл глазами десятника и приказал:

-Проводи Герцога, - и подал знак, известный лишь его личной страже.