Поле зрения

Гнев – странная штука. Это не просто чувство. Гнев каким-то образом обладает массой – наполняет тело, как горячая пища. Джеймсу стало неловко от того, как хорошо ему сделалось от этого чувства. Он захотел убить Роя. Все в нем кричало, что это неправильно, однако он не мог с собой совладать. Из всего, что говорил ему отец, эти слова всплыли сами собой и зазвенели в ушах: «Знакомясь с человеком, надо заранее строить план, как убить его». Рой того заслуживал за все, что совершил.

Подожди, дай только встретиться с тобой.

– Постой… Ты, кажется, сказала, что оторвала ему палец?

Жена смущенно посмотрела на него.

– Вот это да, Эль!

– Я не нарочно.

– Как это так: не нарочно оторвать палец?

– У него кисть прострелена. Ты говоришь об этом так, будто только я виновата.

– И этот палец… где-то здесь?

Она показала на центральную консоль рядом с его локтем. Джеймс взглянул и отпрянул:

– Какого дьявола ему понадобилось в чашкодержателе?

– Надо же его было куда-нибудь положить.

– Но уж точно не в чашкодержатель.

Эль прыснула. И оба расхохотались – изнуряющим, безудержным, горьким смехом. На несколько секунд они забыли все страхи и перенеслись в кабинет начальника пожарной команды в Сакраменто, когда усастый старик вдохновенно сравнил взрыв в нарколаборатории соседа с образцовым извержением вулкана 1980 года в штате Вашингтон, и все было уморительно смешно.

– Если Рой выживет… – Эль с трудом отдышалась, продолжая жутко хрипеть, – перчатки будут смотреться на нем по-идиотски.

Со склона скатился гулкий рокот и разлился по обеим сторонам русла. Джеймс рывком повернулся и в оскаленном осколками стекла заднем окне «тойоты» увидел в трехстах ярдах джип. Автомобиль, жадно урча мотором, быстро скользил к ним.

Эль подняла голову и вздохнула.

– Так… – Джеймс пожевал губу. – Не пора ли нам начать резать скотч?

Глава 17

Безосколочное стекло оказалось негодным для данной задачи. Кто бы мог подумать? Куски крошились в руках Эль, как лед. Она полезла в сумку за автомобильными ключами, но вовремя вспомнила (вот что нам пригодится) и взяла треугольный осколок зеркальца заднего обзора. Под каждым разрезанным слоем липкой ленты обнаруживался новый. Ее пальцы побелели и, натертые стеклом, горели. В воздухе витал тошнотворный сладковатый запах клея. Левое запястье удалось освободить, но с правой рукой было сложнее: прикрученная к ручке переключения передач, она напоминала рачью клешню.

– Проклятие!

– Я не могу…

Медлим. А времени нет.

С каждой секундой мотор, превращая воздух в вату, урчал все громче. Разлетелось стекло, причудливо рассыпав крошево. Джеймс почувствовал, как у него завибрировали зубы. Кто бы мог вообразить, что автомобиль способен издавать подобные звуки. Они усиливались, отражаясь от каменных стен, пока не показалось, что к ним летит грузовик-монстр.

Слова не требовались – и Джеймс, и Эль все понимали. Она перерезала очередной слой ленты и виновато посмотрела на мужа: челюсти сжаты, на глазах слезы, щеки пылают. Он улыбнулся. Улыбка всегда была его путем наименьшего сопротивления, и даже в этот момент естественным образом появилась на лице. Джеймс ощутил странное спокойствие, он почему-то не сомневался, что все обойдется. Солнце садится, Тэпп хуже видит в прицел, и Эль со всем справится. Это будет непросто. Убийцы откроют на нее охоту, применяя какие угодно технические средства и присущие им жестокие уловки, но она сильная. Эль уже не та женщина с бензоколонки с пустыми глазами, а боец, такая, в какую он влюбился. И, возможно, не шутила, когда обещала кастрировать Роя, если он хоть пальцем тронет ее мужа. Теперь Эль была той второкурсницей, которую Джеймс заметил под мягким небом октября на беговой дорожке университета Южной Калифорнии.

Она тогда зацепилась ногой за полосатый барьер и, грохнувшись на землю, перевернулась раз, другой, третий. Ни шепотка среди зрителей. Джеймс вскочил, оттолкнул соседей и бросился к ограждающей овальный стадион, повешенной на уровне груди цепи. Но Эль уже встала и, избавляясь от тумана в глазах, пьяно трясла головой. Она ободрала колени, и кровь сочилась на ее беговые кроссовки. Эль качнулась, взглянула на зрителей, и несколько сотен человек замерли, словно во время демонстрационных полетов на авиасалоне увидели шаровую молнию. Кто-то упомянул врача – вот он, уже идет. Но помощь не потребовалась: Эль оттолкнулась от дорожки и побежала дальше. Еще три прыжка на последней кривой, и она с посеревшим лицом, оставляя на земле капли крови, пересекла финишную линию стометровки с препятствиями. Сорванец, подумал Джеймс. Он тогда не знал про ее змей.

Эль снова была бойцом, и даже с поврежденным легким она справится.

– Уходи! – Джеймс оттолкнул ее освобожденной рукой с обрывками ленты.

Жена покачала головой.

Мотор джипа изменил тон, урчал ниже, грубее. Машина замедляла ход на берегу русла. Джип остановится, водитель выйдет и спустится на дно. Скрипнули тормоза, хрустнули под колесами камни. Сломалась сухая палка.