Полесская Мавка

– Да всех-то хлопот всего на три с половиной недели, – смущённо улыбнулся Дед Мороз. – Конечно, приходится и здорово побегать, и основательно подсуетиться. Да и разве в одиночку с такой массой заказов справишься? Работаем с коллегами бригадно-кустовым методом. В целях личного самосовершенствования производим постоянную ротацию кадров. В этом году я обслуживаю Испанию и Португалию. В прошлом году моим участком была Франция, а в позапрошлом – Соединённое Королевство и Ирландия. Работаем везде, где есть наш брат славянин. Начинаем в канун католического Рождества, а заканчиваем на Старый Новый год. Хотя, если быть откровенным, иногда справляемся со всеми заказами только к Крещенским морозам. А в свободное время изучаю историю, литературу и философию народов мира. У меня прекрасные наставники, которые всегда готовы прийти на помощь и не дадут случайно сбиться с истинного и праведного пути. Вообще-то, работа Дед Мороза – это нечто вроде волонтёрства. Честно говоря, я очень люблю дарить подарки, особенно маленьким ребятишкам.

– Очень редкое хобби – дарить подарки совершенно незнакомым Вам людям, – беззаботно рассмеялся я. – Особенно в наше прозаическое время.

– Этому есть своё объяснение, – вдруг тихо и проникновенно заговорил Николай Николаевич. – Я ведь не всегда был Дедом Морозом. И жизнь моя когда-то была невообразимо сумбурна, нелепа и бессмысленна. Но ровно двадцать один год назад, ранним утром, один очень хороший человек подарил мне маленький, но, как оказалось, бесценный подарок. Говорящий подарок. Его первые же слова потрясли меня до самой глубины моей ранимой души. Я понял, что до этого судьбоносного дня жил, подчиняясь своим животным инстинктам и сиюминутным похотям. В то утро я как бы заново открыл ранее утерянный мной мир познания и духовного самосовершенствования. Я словно бы очнулся от дурмана хмельного, колдовского сна, и по-новому взглянул на моё тускло-серое и ничтожное существование. Это был поворотный пункт моего жизненного пути. Хотя понадобилось ещё более полутора года, чтобы разорвать удушающие щупальца цепляющегося за меня прошлого.

Теперь я учусь. Учусь с любовью и упоением. Учусь познавать этот удивительный Мир, себя самого, окружающих меня людей и Великого Творца этой необъятной Вселенной. И я бесконечно благодарен человеку, который своим маленьким подарком дал изначальный импульс моему прозрению и духовному исцелению.

Степан, всё это время с восторгом ребёнка вертевший в руках «Нокию-Льдинку», неожиданно, стал торжественно-серьёзным и завораживающим басом величественно произнёс:

– Москва. Первый.

Ледяной узор на поверхности пластинки снова растаял, но вместо изображения на экране почему-то воцарилась непроглядная, кромешная тьма. На секунду мне показалось, что гигант держит в ладонях чёрный прямоугольник абсолютного мрака, который ненасытно и безжалостно поглощает в себя лучи всех окружающих нас источников света.

Неожиданно раздался щелчок выключателя, и на экране вспыхнула лампочка тусклого ночного светильника. На поверхности пластины я увидел заспанное лицо российского президента, и услышал его недовольный и раздражительный голос:

– Ну, что там опять стряслось?!

– Конец связи! – гаркнул Дед Мороз, вырвал из рук Степана мобильник и сунул его себе за пазуху.

– Глупый Степан! Разбудил утомлённого заботами человека! – отчитал Николай Николаевич ошарашенного великана и, отодвинув с запястья рукав, тревожно взглянул на часы. – А ведь ему ещё пятнадцать минут можно было бы спать до запланированного ранее подъема.

Я озадаченно вскинул брови. На руке у Деда Мороза я увидел старенькие «Командирские» часы, точно такие же, как и у моего друга Степана.

Николай Николаевич перехватил мой удивлённый взгляд, поспешно отдёрнул рукав и смущённо отвёл глаза в сторону. Затем он по-юношески вскочил на ноги, подошёл к своему объемистому мешку и начал суетливо развязывать завязки на его широкой горловине.

– Ну, ладушки, мужики! А теперь перейдём к торжественному вручению праздничных подарков! – громоподобно провозгласил наследник Святого Николая.

Дед Мороз с минуту рылся в недрах своего бездонного мешка и, наконец, извлёк на Свет Божий свёрток, упакованный в блестящую бумагу и перевязанный гибкой золотой ленточкой.

– Вот тебе, Степан, лечебный согревающий пояс из шерсти большой и очень доброй собаки! – патетично объявил властитель снегов и морозов. – По себе знаю, что радикулит – страшная болячка, сравнимая по остроте ощущений разве что с обострившимся геморроем. Кстати, смастерила его наша Снежана! У неё не только ноги, но и руки выросли оттуда, откуда надо!

Николай Николаевич заразительно захохотал, весьма довольный своим остроумием, и вытащил из мешка пёстрый пакет размером побольше.

– А это, Стёпа, посмотришь потом. Тут кое-что из одежонки. Ведь при твоих неординарных габаритах здесь, в Португалии, очень трудно найти подходящий размер.