Полесская Мавка

Степан неуверенно принял свёртки, прижал их к своей широкой груди и посмотрел на Деда Мороза широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами. Уголки губ гиганта нервно задрожали, удивлённые очи наполнились прозрачной чистой влагой, как акватории девственных озёр далёкого горного Тянь-Шаня. Яркие лунные лучи отразились хрустальным блеском в росинках слёз его серо-голубых глаз.

– И это всё – мне? – хриплым, срывающимся голосом спросил мой друг.

– Тебе, тебе! – успокоил его Николай Николаевич. – Носи на здоровье, трудись и не хворай! А будет здоровье, то всё, что не пожелаешь, добудешь своими же собственными мозолистыми руками! А теперь перейдём к тебе, Василий!

И Дед Мороз снова запустил руку в свой огромный мешок. На этот раз его поиски существенно затянулись.

– Да куда же они запропастились? – расстроено прогудел могучий старец и чуть ли не наполовину исчез в недрах своего переносного хранилища подарков. – А-а-а! Вот вы где спрятались, голубчики!

Николай Николаевич резко выпрямился, и я увидел в его руках два безупречно упакованных свёртка: один большой, а второй значительно меньше.

– Это шерстяная шапочка, шарф, свитер и носки! – громогласно представил подарки Дед Мороз, торжественно вручая мне большой пакет. – Чтоб ты невзначай не замёрз в казематах своей родной алюминиевой фабрики! А вот ещё-о-о-о! Осторожно! Керамика!

Николай Николаевич сорвал упаковку со второго свёртка и на его ладони возник горшочек из обожжённой глины, закрытый плотной пропарафиненной бумагой. Бумага была стянута у горловины красивой серебристой верёвочкой. Сам же горшочек был искусно расписан затейливым цветочным орнаментом.

– Что это? Мёд? – предвкушая величайшее наслаждение, судорожно сглотнул слюнку Степан.

– Вообще-то, мёд является одним из ингредиентов этой очень мудрёной микстуры, – сдвинув шапку на лоб и почесав затылок, уточнил Дед Мороз. – Но, если ты вздумаешь полакомиться этим медком, то это будет последняя дегустация в твоей бестолковой и беспутной жизни.

Степан испуганно отпрянул от горшочка, будто оттуда появилась двухметровая гюрза и, открыв зубастую пасть, злобно на него зашипела.

– Слушай, Василий! – поправив шапку, снова обратился ко мне Николай Николаевич. – Это сложносоставная лечебная мазь. Для её изготовления были использованы разнообразные целебные травы и растения, прополис, а также пчелиный и змеиный яд.

– Яд?!! – в ужасе вскрикнул Степан. – Вы что, хотите отравить моего лучшего друга?!!

– В этом удивительном Мире практически все природные вещества являются и смертельными ядами, и лекарственными средствами одновременно. Всё зависит только от правильно выбранной дозировки, – растолковал гиганту врачебный секрет Дед Мороз и опять повернул голову ко мне: – Будешь намазывать эту мазь лёгкими круговыми движениями на локти, плечи и колени перед сном. Только обязательно по часовой стрелке! Это важно! И не забудь тщательно вымыть руки с мылом после этой процедуры. Через две-три недели боль в суставах как рукой снимет. И избегай купания в Атлантике! Это тебе вовсе не Азовское и даже не Чёрное Море!

– Скажите, Дедушка Мороз! А Вы что, по совместительству ещё и знахарь? – полюбопытствовал Степан.

– Я? – недоумённо переспросил Николай Николаевич. – Нет-нет! Я только учусь на лекаря. Пятнадцать лет уже отучился, а впереди ещё почти двадцать пять лет обучения. А мазь – это творение нашей дорогой бабушки Яди. Между прочим, свитер, шарф, шапочку и носки связала тоже она. Из настоящей ангорки!

– Бабушка Ядя?! – насторожился исполин. – А это, случайно, не старая карга, Баба Яга – костяная нога?!

– Балбес ты, Степан! – раздражённо прогремел Николай Николаевич. – К твоему сведению, «карга» в переводе с древнетюркского обозначает «ворон» и являлось синонимом слова «мудрый». Это почётное прозвище давали только очень умным и рассудительным людям. А мудрости бабушке Яди не занимать! Да и бабушкой-то она стала всего лишь несколько месяцев назад, когда невестка родила ей маленькую прелестную внучку. Я в жизни своей не видел более нежной, ласковой и заботливой бабушки! А стройности её точёных ног позавидуют даже изнеженные голливудские кинодивы. Когда же бабушка Ядя отправляется по делам в город, то снимает свое простое деревенское одеяние и достает из шкафов платья от самых известных кутюрье Америки и Европы. И ни французской, ни итальянской парфюмерии ей не надо! Её бархатистая кожа и шелковистые волосы насквозь пропахли ароматами лесных, луговых, и полевых трав и цветов! И тогда никто, даже самый придирчивый денди, не даст ей более тридцати полных лет. И поверь мне, Стёпа, не один городской франт заработал себе вывих шейных позвонков, восхищенно оборачиваясь в след нашей обворожительной бабушке Яде.

– Но чем же я обязан бабушке Яде за эти чудесные подарки? Ведь я её совершенно не знаю и, если мне не изменяет память, то даже краешком уха о ней ничего не слыхал! – в полном недоумении развёл я руками.