Полесские робинзоны. ТВТ

- Я этого не говорю, а только отмечаю, что такое объяснение не хуже других. Так или иначе, а надо готовиться к жизни тут примерно на несколько недель. Летом, конечно, где-либо подсохнет настолько, что мы сможем пройти.

- Нужно лучше кладки делать. За это время можно набросать сучьев и деревьев столько, что мы без труда проползем по ним через болото.

- Что ж, мысль неплохая! - оживился Мирон. - Начнем. Можем у бобров одолжить сваленные деревья: нам самим не срубить.

План этот понравился обоим и значительно успокоил друзей. Теперь они сами могли действовать, приближая свои освобождение, а не сидеть и ждать, пока природа сделает одолжение и подсушит болото. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы энергии у хлопцев прибавилось вдвое. Виктор сразу же загорелся и начал мечтать:

- Если мы каждый день будем подбрасывать сучья, то сделаем такую гать, что по ней хоть на подводе езжай!

- Не очень увлекайся, - сказал Мирон. - Как только станешь на эту гать, она провалится в трясину.

- А я стоять не буду, - храбрился Виктор. - Лишь бы ногой дотронуться. Не поспеет сук податься под ней, как я перепрыгну дальше.

- Что ж, там будет видно, - уклончиво согласился Мирон.

Обсудив все детали, решили немедленно приняться за работу. И вдруг Мирон покачал головой и сказал:

- Ну и наплели же мы с тобой глупостей!

- Каких?

- Если б кто-нибудь набросал нам сучьев сверху, может, мы и смогли бы перебраться по ним. А когда мы сами начнем ходить по гати то туда, то сюда, да еще с тяжелой ношей за плечами, гать эта погрузится в болото после первых же переходов.

- Ясно! - сказал Виктор. - Теперь буду фантазировать только тогда, когда хорошенько обдумаю вопрос.

Они не торопясь направились к дому. Хоть мысли обоих и были далеко от этих мест, но друзья по привычке внимательно присматривались к каждому кусту, к каждому уголку леса. И под одним кустом заметили что-то светло-серое.

Пригляделись - заяц! Сидит себе и смотрит на них, вытаращив глаза. Правда, ветерок дул как раз с его стороны, так что он не мог их почуять. Но видеть-то должен был!

- Верно, спит, - шепнул Виктор. - Попытаемся подкрасться.

И они начали красться так тихо, что даже друг друга не слышали. Только сердца стучали учащенно. Шаг за шагом приближались к добыче. Вот уже заяц виден совсем ясно. Лежит на животе, подобрав под себя ноги, уши насторожены, а сам смотрит прямо в глаза. Даже какой-то страх охватил приятелей.

Чем ближе, тем больше волновались они. Вот сейчас прыгнет - и нет его! Но заяц не шевелился…

Последние пять шагов дались с таким трудом, что даже шатание по болоту (как друзья говорили позднее) казалось им более легким. Волнение, надежда, страх, что добыча вот-вот убежит, боязнь вспугнуть косого - все это было необычайными переживаниями.

Вот Мирон взмахнул дубинкой - и заяц в руках Виктора…

- Ох! - вырвалось у обоих, будто они испытали огромное напряжение.

- Как же это могло получиться? - не верил своим глазам Мирон.

- С ними бывает. Моя бабушка рассказывала, что однажды, собирая ягоды, она наткнулась на спящего зайца. Но почему-то побоялась схватить его голыми руками и начала отвязывать фартук. Заяц проснулся и убежал.

Велика была радость хлопцев, но когда пришлось свежевать добычу, снова начались жалобы: ну что ты сделаешь без ножа?

- Интересно! - заметил Мирон. - Каждый раз мы жалуемся, когда надо радоваться, когда есть добыча. А без нее и о жалобах забываем.

- А ты все мудришь и философию разводишь по любому поводу, - огрызнулся Виктор.

XV Бобровое хозяйство. - Неожиданная опасность. - Враги-избавители. - Гости хозяйничают. - Объедки с чужого стола. - Серьезная ошибка.

Таким образом выяснилось, что в ближайшие дни нечего думать об освобождении. Некоторое время можно было не вспоминать об этом, а запас мяса позволял пару дней отдохнуть. Это использовал Виктор и предложил на следующий день приступить к наблюдению за бобрами.

- Только, брат, запасись терпением! - предупредил он. - Придется сидеть, не шевелясь, может быть, несколько часов. Обещаешь?

- Согласен! - сказал Мирон. Бобры интересовали его не меньше, чем товарища.

Подошли они так тихо, что даже не испугали бобра, что-то мастерившего на своей хатке. Но едва хлопцы начали устраиваться в укрытии, как бобр нырнул и исчез.

Скоро из воды высунулась тупая круглая голова. Через минутку - вторая, третья. Двое приковыляли к начатому дереву и взялись за работу. Какие они были смешные, неуклюжие! Широкий хвост - точно лопата, и покрыт не шерстью, а чешуей. Пальцы задних ног соединены перепонками, как у гусей. На передних - перепонок нет, зато когти острые, а на большом пальце даже двойные. Густая бурая шерсть блестит на солнце.