Полесские робинзоны. ТВТ

- Это ту самую плитку, что обрызгала Антона Ивановича? - хитро улыбаясь, переспросил вожатый.

- Ту самую! - ответили ему.

Директор от души рассмеялся и обратился к учителю географии:

- Ну, что вы скажете, Сергей Павлович? Видно, придется и нам с вами записаться в ТВТ. А то, как видите, мы отстали от них.

- Да придется уж, - ответил Сергей Павлович. - Только примут ли они нас?

- Примем! - закричали тэвэтэтовцы, гордясь, что выдумка заслужила такое внимание.

- А пока что, - сказал Антон Иванович, - мы обсудим это дело в более широком масштабе и, если согласитесь, предложим некоторые изменения в ваш устав.

Председателем собрания был вожатый. Он начал рассказывать всю историю ТВТ. Говорил он так подробно и с таким подъемом, что присутствующие готовы были подумать, будто он сам додумался и организовал все это дело и был самым заядлым тэвэтэтовцем.

А когда он нарисовал дальнейший путь ТВТ, то десять основателей этой организации только удивленно переглянулись и подумали: «Смотри, какая штука выходит!»

Потом вожатый внес поправки и дополнения к уставу. Первый пункт он предложил такой:

«Каждый член Товарищества воинствующих техников смотрит хозяйским глазом на все, что видит вокруг себя, и любое повреждение и неполадку, которые он может исправить сам, - сразу же исправляет. Если сам сделать не может, то обращается за помощью к товарищам или сообщает, кому следует».

- Это будет то же самое, что и у вас, - объяснил вожатый, - только немножко шире. Тут не говорится отдельно о доме и про школу, а сказано вообще, значит, и про наши дома. Не говорится тут и про ремонт, так как есть такие мелкие повреждения и неполадки, о которых нельзя сказать, что они требуют ремонта. Например, недавно в нашей школе был такой случай: кто-то не закрутил водопроводный кран, вода текла себе и текла, а за это время мимо пробежало человек пять, и никто из них не остановил воду. Я не думаю, чтобы кто-то сознательно не хотел закрутить кран. Только они не умели видеть, как это умеют тэвэтэтовцы.

- А такое очко будет считаться? - спросил Цыбук.

- Какое? - не понял вожатый.

- За кран, - ответил Цыбук.

Будто гром прокатился по классу. Смеялись все - и ученики, и учителя, и директор. Цыбук смутился. Когда смех утих, вожатый сказал Цыбуку:

- А тебе все очки не дают покоя? Ну что же, дело неплохое. Ответим мы тебе, если примем еще один пункт, вот этот:

«Каждый член ТВТ должен помнить, что в его деятельности нет мелких, ненужных дел. Каждая полезная мелочь в общей массе составляет большую ценность».

- Вот теперь и думайте, засчитывать Цыбуку очко или нет, - обратился вожатый к собранию.

Пионеры улыбались и молчали: кто его знает, как тут быть?

- Ну, что скажете? - снова спросил вожатый. Тогда встал Толя и сказал:

- Хотя у нас такого пункта записано не было, но думали мы так же: если дело полезное, то все равно, маленькое оно или нет.

- Правильно! - сказал директор.

Цыбук повеселел, задрал нос и поглядел на товарищей, будто хотел сказать: ну, что?

- Я не записывала бы, что закрутила кран, - проговорила Клава с места.

- А это уже твое личное дело, - сказал вожатый. - Если кто захочет, зачем же ему отказывать? Очков у нас хватит, деньги за них платить не надо.

- Тогда один наберет много очков за мелочи, а другой одно очко за важную работу, - сказал Павлик.

- Вот вы как ставите вопрос! - удивленно проговорил вожатый. - Тогда, если хотите, за более важную работу запишите больше очков. А вообще я должен сказать, что дело тут не в очках и, если хотите знать, даже не в той маленькой пользе, какую вы приносите теперь, а…

Он взглянул на директора и замолчал.

- А в чем? - спросил Яша.

- После скажу, - ответил вожатый.

- Почему?

- После интереснее будет.

- Когда?

- Через некоторое время.

- Сейчас скажите, сейчас, - посыпались просьбы.

- Потерпите немножко, скажу, как придет время, ответил вожатый, видимо жалея, что затронул этот вопрос.

Жалеем и мы, что не знаем, какой это вопрос. Выручил Сергей Павлович он попросил слово. Ученики сразу притихли. Сергей Павлович встал и сказал.