Полёт бирюзового шершня

– Не называй её так. Она вовсе этого не заслужила… Ну так вот… я думаю… знаешь, а ведь неплохо было бы наконец бросить эти метания по миру, и осесть где-нибудь, в тихом месте. Что, если мы и правда способны быть выше наших внутренних обезьян? Что, если мы можем руководствоваться чем-то большим, чем просто животными инстинктами, а?

– Прекрати нести эту чушь, Ричард. Я тебя не узнаю. Ты только послушай, что несёшь!

– Быть может, вместе с ней я смог бы построить что-то прекрасное, – не обращал внимания Ричард на слова Артура. – Я помог бы ей увидеть нечто большее, чем просто игрища гормонов и метания алчного животного внутри нас. А она помогла бы мне. Помогла бы увидеть свою душу… и свою, и мою… Как думаешь, есть у нас душа?

– Да просто заткнись уже, господи ты Боже мой! Ты становишься омерзителен мне.

– Есть ли хоть один человек на этом свете, способный противостоять этому животному внутри себя? – продолжал Ричард. – Нет, даже не противостоять, а просто взять, и отказаться от него? Отказаться от своей животной сущности, даже рискуя умереть при этом… Но зачем такая жизнь вообще нужна? Бесконечное пожирание друг друга, в прямом и переносном смысле – вот и вся наша жизнь.

– Ну так возьми и откажись от своего внутреннего животного, – вдруг совершенно спокойным тоном ответил Артур. – Только кто тогда останется? Ведь животное, от которого ты так хочешь избавиться – это ты сам и есть. Получается, что тебе просто нужно пристрелить самого себя, вот и все дела.

– Вряд ли животные задаются такими вопросами, – с сомнением в голосе, ответил Ричард.

– Ну так вот и не задавайся ими. Просто наслаждайся тем, что делаешь, вот и всё. Это абсолютно всё, что тебе нужно для решения этой надуманной проблемы. Знаешь, а я ведь услышал этот шёпот сразу же, как только мы вошли в джунгли. Было даже забавно наблюдать, как ты пытался скрыть то, что тоже слышишь его. Услышав шёпот, я сразу понял, что мне нужно на самом деле, но моё сознание всё ещё сопротивлялось. Но теперь уже близко, очень близко. Я буквально чувствую, как последние оковы надуманной морали, сознания и прочей лабуды, срываются с моих запястий. Совсем скоро я стану самим собой, истинным, настоящим.

– Я больше не желаю идти, – вдруг остановился Ричард. – Не желаю потакать своему животному. Не желаю подстраивать сознание под его желания. Я больше не желаю кружить в этой кровавой карусели, под названием – человеческая жизнь.

Ричард вытащил из кобуры револьвер, и швырнул его настолько далеко в воды океана, вдоль которого они шли, насколько только позволяли силы.

– Ну что же, значит и моя дорога наконец завершена, – смех Артура эхом перекликнулся с шёпотом волн.

Он давно уже потерял свои очки, и растрёпанная борода развевалась на ветру. Стоя напротив Ричарда, он хохотал, сверкая угольками глаз.

– Как же ты жалок, Ричард. И вот эта вот бесхребетная амёба, это и есть настоящий ты?! А я ведь, втайне, даже восхищался тобой. Но теперь это уже не важно. Восхищаться кем-то может только низший. Высшему не нужен источник восхищения, потому что он сам и является им. Осознав наконец самого себя, свою истинную сущность, я отбросил все законы морали, все догмы, и прочие человеческие выдумки. Любовь, сострадание, эмпатия, и ещё множество другого мусора. Как же это невероятно прекрасно, ощущать себя освобождённым от всего этого.

– Ты можешь называть меня как хочешь, Артур, – произнёс Ричард, раскинув руки в стороны. – Можешь делать с этим телом что хочешь, я даже не буду сопротивляться. В конце концов – это всего лишь кусок плоти. Но в эту игру я больше не буду играть. Мне больно, очень больно смотреть на то, что мы, люди, делаем друг с другом в этом мире. Почему мы так поступаем друг с другом? За что мы доставляем друг другу боль и страдания? За что?

– Потому что мы животные, Ричард, – ответил Артур, впечатывая ботинок в живот собеседника.

Когда Ричард согнулся пополам, Артур слегка добавил ему коленом в голову. Лишь слегка, чтобы Ричард не потерял сознание, повалившись на мокрый песок. Артуру нужен был собеседник, продолжающий слушать его.

– Что-то светлое, что-то чистое и светлое, – бормотал разбитыми губами Ричард, лёжа на спине, и вглядываясь в чёрное небо. – Должно же быть в нас хоть что-то светлое.

По его щеке покатилась слеза. Но вовсе не боль была её причиной.

– Какой же ты мерзкий кусок дерьма, – произнёс Артур, нависая над телом Ричарда. – Встань, и дерись, как нормальный мужик, чёрт бы тебя побрал! Я же прекрасно знаю, на что ты способен!

– Светлое, что-то чистое и светлое, – шептал Ричард, игнорируя Артура. – Где-то оно должно быть. Наверняка где-то оно должно было сохраниться в этом океане безумия.

– Что ты там бормочешь, червяк долбаный? – Артур сел ему на живот, и достал нож. – У меня вдруг появилась отличная идея, Ричард! – крикнул он. – Я не просто съем твоё сердце. Сперва я трахну его! Аха-ха! Сперва трахну твоё сердце, а потом сожру!