Полет дикого гуся. Изыскания в области мифологии

Возникновение западной церкви на некоторое время все спутало. Группа стала важнее индивида, фетиш – важнее поиска истины, юродство – важнее гения (см. 1 Кор. 1:21: «Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божьей, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих»). Было установлено правило предсмертной исповеди, был выдуман ад с вечными муками, подобный херувиму с пламенным мечом, не пускающему людей в сад индивидуации. Однако поэт Блейк, прогуливаясь, по его словам, «меж кострами геенны огненной, наслаждаясь ощущением царящей там атмосферы духовной свободы, принимаемой Ангелами за мучительные страдания и безумие», заметил: «Одно и то же дерево видится глупцу одним, а мудрецу совершенно иным». А также: «Яблоня не спрашивает у бука, как ей расти, а лев у лошади – как ему настигать добычу»⁵⁵.

И если зародилась новая эра Запада в бесстрашных сердцах (таких как сердце Элоизы), то свершилась она умами и зоркими глазами философов и ученых. Жизнь Элоизы была исковеркана, а трубадуры исчезли, оставив после себя только бессмертные поэмы, но именно им мы обязаны существующим в современном мире понятием гетеросексуальной любви. Более того, история современной западной поэзии тоже началась с трубадуров.

Похожую ситуацию мы наблюдаем и в философии: хотя смелые попытки схоластики использовать разум в религиозных вопросах разбились о так называемые акты осуждения 1277 года, когда огромное множество философских идей было признано противными Христовой вере, в современном мире все-таки победил не традиционный, а индивидуальный тип мышления. Еще в 1864 году папа Пий IX писал в «Списке важнейших заблуждений», придающем анафеме социализм, коммунизм, натурализм, разделение церкви и государства, свободу печати и вероисповедания, что Римский понтификат не может и не должен мириться с прогрессом, либерализмом и современной цивилизацией. Но уже спустя сто лет папа Иоанн XXIII посчитал благоразумным принять менее суровую позицию. Каков будет результат – церкви еще предстоит узнать. Протестантский теолог Рудольф Бультман, выдвинувший идеи, как он говорил, демифологизации и рационализации христианства, предлагал своеобразную конкретизацию мифа – относиться к воскресению Христа как к факту. Сравним с так называемым «Вторым посланием Петра» (которое, очевидно, было написано не самим Петром, а более поздним автором): «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величия» (2 Пет. 1:16).

Всем этим упрямым господам стоит дать совет не превращать мифологию в историю, а наоборот, попробовать отыскать путь деисторизации мифологии. Тогда они, возможно, смогли бы восстановить связь с духовным потенциалом своего времени и спасти то немногое истинное, что осталось от их религии.