Полет над пропастью

— Сама ему телеграмму относила! Он, как прочитал, аж почернел на рожу. Весь в комок собрался. Ну, мне его не стало жалко, я даже порадовалась, что Мишке тяжко. Хочь где-то и его судьба прищемила. Ни только нам по башке попадает от ей, — разомлела бабка за столом.

Варя успокоилась, узнав, где Мишка. И проводив своих гостей, уже не психовала из-за отсутствия зоотехника. Своему зятю Василию так и сказала перед отъездом:

— Ничего не хочу наперед загадывать. И меня не зовите без нужды. Я не голодаю, имею свой угол, живу, как хочу. И не мешайте мне. Коли не сможете сами обойтись, приеду. А пока живите вдвоем, чтоб никтомешал привыкнуть и притереться друг к другу. Сейчас вам любой человек — помеха. Такой уж это период — медовый месяц…

Оставшись одна, Варя даже вздохнула с облегченьем. Не надо топтаться у плиты, готовя детям завтраки, обеды и ужины. Анжела не любила готовить никогда. И тут села на шею, довольная, что мать сама обо всех позаботится.

Варвара радовалась тишине дома. Она не хотела перемен. Ее никто не беспокоил, ничего от нее не требовал, и баба блаженно отдыхала.

Ни звука, ни пылинки вокруг, как хорошо жить одной. Каждый день подарок. Сколько их прошло, баба не считала. Но вот внезапно в дверь позвонили:

— Ты че заперлась спозаранку? От кого прячешься, глумная? Вертается твой отморозок! Звонил нынче, что билет в обрат купил. Тимофей с им базарил. Велел больше не медлить. Напомнил, что Мишка уже две недели гуляет. И сказал, будто зоотехник, цельный отпуск просрал. Теперь без выходных и праздников станет вкалывать! Николаевич ответил, мол, так сложилась ситуевина. Может, через три дня ворочусь. Ну, порадовала тебя, подруга? — спросила Галя подморгнув.

Варя и сама не поняла, обрадовалась или нет. Подспудно она ждала Мишку, но уже без огня и страданий, их затмили обиды. Ведь мог предупредить ее об отъезде, или дать телеграмму, позвонить из Армении, сказать что возвращается. Ничего не сделал, не посчитал нужным, словно и не было ее у него, — закусила губу и старалась забыть Мишку, не терзать себя.

Вот и в тот день, вернувшись с работы, управилась с хозяйством, хотела прилечь и услышала шаги по двору, кто-то взошел на крыльцо, коротко позвонил в дверь.

— Галку черти принесли! Самогонку боится выронить, потому звонит вот так. Ну и хорошо, что пришла, выпьем, поболтаем, — открывает двери и, увидев Мишку, растерялась:

— Ты? А я ни тебя, Галку ждала! — вырвалось внезапное.

— Я то думал, обрадуешься! Столько дней меня не было. Ты, наверное, и не вспомнила и не скучала…

— Некогда было. Сам знаешь, то дети были, то свои заботы достали. Тут еще думки всякие одолевают.

— Какие?

— Зовут дети в город, к себе, насовсем! Зять так и сказал, что не оставит меня здесь. Анжела тоже уговаривает.

— Сама что решила?

— Думаю. Все надо взвесить заранее, чтобы потом ни о чем не жалеть.

Михаил присел. Достал из сумки фрукты, вино. Сидел тихо, слушал Варю:

— Я все ждала тебя. Не знала, куда ты делся? Случайно узнала. Неужели трудно было предупредить меня?

— Варь, мне было очень больно. Только успел познакомиться с отцом и уже похороны… Я ничего не. мог сообразить. Горько стало. Ведь обижался на него, а тут вдруг эта смерть. Мы ничего не успели, даже простить друг друга не смогли, времени не было. Я опоздал из-за глупых обид. Кого теперь назову отцом? Его больше нет! — поднял голову человек, выдохнул колючий ком мешавший дышать.

— Оказывается, терять родного очень больно, — сказал глухо. И Варя заметила в висках Михаила седину.

— Родственники много рассказали мне об отце. Я вовсе не знал его. А он, когда узнал, что я у него есть, так радовался, и очень спешил увидеть, познакомиться. Словно чувствовал, что эта встреча станет не только первой, а и последней…

— Сколько лет ему было?

— Чуть до семидесяти не дотянул. Там, в горах, этот возраст считают еще молодым…

— Давай помянем отца, — предложил Варе.

Женщина стала накрывать на стол.

— Не суетись. Помянем тихо, без мороки. Он и умер так, незаметно для всех. Никого не беспокоя и не испугав. Ушел внезапно, без стона и жалоб, в одно мгновенье. Так и в памяти остался, одиноким орлом над вершиной, непонятым и непостижимым. Говорят, он был хорошим сыном, прекрасным отцом, какому не повезло стать дедом. Хотя о внуках мечтал. Свое повторенье хотел увидеть. Но не пришлось. Может через время такой появится и повторит его, — дрогнул голосом человек.

— Что это с тобой? Ведь ты почти не знал его.

— Эх-х, Варя! Есть что-то выше нас. Мой отец был чудесным человеком. Я увидел и почувствовал это когда приехал проститься и простить. Я опоздал… И утопил его в своих обидах. Чего они стоили в сравненьи с ним…

— Не самоедствуй! Не вернешь его!

— Все понятно. И все ж досадно.

— А почему ты не позвонил мне? — не сдержала упрек.

— Варя, я был с отцом все дни, на его могиле. Что такое неделя и вся жизнь? Я просил прощенья за то, что не искал его при жизни, а когда нашлись, не сумел согреть, не удержал. Он умер, не увидев никого из нас троих. Некого было благословить. А мы и не почувствовали что теряем его.