Полет ночной бабочки

– Вот! – воскликнула Даша в бешенстве. – Это так ты с ней беседуешь? Я сразу поняла: ты с ней трахаться хочешь, козел вонючий!

– Уймись, Даша! – попробовал утихомирить ее Митронов. – Ты ничего не поняла.

– Ах, ничего не поняла! – Даша подбоченилась, стала рассматривать нас обоих, саркастически усмехаясь. – Я не поняла! В общем, так! – сказала она решительно. – Или ты ее немедленно пускаешь в расход, или я…

– Что – ты? – переспросила я насмешливо. Все удивленно на меня уставились. – Ну, Даша? Что ты сделаешь, если твой хозяин меня не убьет? Пойдешь в милицию, расскажешь, как ты убила Костю Пестикова?

– Ах ты дрянь! – зашипела Даша, надвигаясь на меня. – Ты влезла в наш дом – спрашивается, зачем? Из-за тебя начались у нас все эти неприятности…

– У вас пока нет никаких неприятностей, – сказала я спокойно. – Они есть у меня из-за вас. У меня и еще у Юльки. И у персонала гостиницы «Ротонда». Но неприятности у вас будут непременно, если со мной что-нибудь случится! Вы внаглую, средь бела дня прямо на улице похищаете меня, усаживаете в машину – или вы думаете, этого никто не видел? У меня в десятом корпусе вахтер знакомый, я с ним поздоровалась сегодня, как пришла, спросила, не кончилась ли еще четвертая пара, и стала ждать Сережку…

Митронов в ярости схватился за голову, стал бегать из угла в угол по комнате. Потом остановился перед Дашей.

– Это ты все устроила! – заорал он. – Ты! Я предлагал оставить эту бабу в покое, пусть болтает, что хочет. А ты настояла: нет, поезжай, разберись с ней!..

– А кто тебя заставлял ее сюда тащить? – закричала Даша. – Я же сказала: подъехать, пристрелить ее на месте и тут же уехать, как вы это на шоссе делаете!

Я содрогнулась от ужаса, поняв, какая мне угрожала опасность. В то же время душа радовалась, когда Даша заговорила о бандитской деятельности Митронова.

– А если бы это оказалась не она? – спросил Митронов. – Не могу же я всех городских шлюх перестрелять!

– Ну и пристрелил бы парочку, ничего бы не случилось.

Митронов замер с открытым ртом, уставившись на Дашу, и в наступившей тишине я произнесла спокойно и отчетливо:

– Убить Костю тоже ее идея. Спрашивается, зачем? Одни беды от нее.

– Ты заткнешься или я тебя задушу!

Даша кинулась было ко мне, но Митронов ее удержал:

– Не дергайся!

– И все-таки очень интересно узнать, зачем ей понадобилось убивать Костю, – продолжала я хладнокровно. – Костя, как откололся от вас, жил тихо-мирно, никого не трогал. Новым родственникам ни словом о вас не обмолвился. Вы сами засветились тогда, на свадьбе. И потом, когда послали лысого эти идиотские трубки покупать. Вообще, зачем они вам? Неужели такая ценность?

– Трубки эти выгодно продать можно, – сказал Митронов угрюмо. – Один коллекционер хорошие деньги за них обещал. Он давно выслеживает эту коллекцию. От него мы и узнали, что она перешла к Пестику. А Пестик, как связался с этой бабой, нас вообще знать не хотел. Говорил, я, мол, вас не трогаю, и вы меня не трогайте. Дайте спокойно жить. Не бойтесь, в милицию не пойду на вас доносить.

– Зачем же было его убивать? – спросила я. – Наживать неприятности?

– Это у нее надо спросить, – вскричал со злостью Митронов, тыча пальцем в неподвижно стоящую, заметно побледневшую Дашу. – Наехала на меня, чтобы я его грохнул. И главное, наезжать стала, когда Пестик уже женился. А пока любовь с ней крутил, все было нормально.

– Он сразу после того вечера в ресторане «Москва» откололся? – спросила я.

– Ну, не сразу, – Митронов сделал неопределенный жест. – Через пару месяцев. Как раз надо было на очередное дело ехать. А он уперся, нет, мол, я больше в этом не участвую. Делайте, говорит, без меня что хотите. У меня теперь новая жизнь.

– Тогда-то и надо было его убрать, – сказала я. – А не через год. Кто так делает?

– Да вот она намудрила, – Митронов кивнул на Дашу.

Даша вдруг схватилась за голову и завопила, ну прямо как в театре.

– Ну, и ослы же вы все! Тупые, безмозглые остолопы, дальше собственного носа не видите. Неужели не понимаешь, – крикнула она Митронову, – как эта ведьма тебя опутала? Что тянет она тебя в омут, из которого не будет спасения? На свою погибель связался ты с ней, попомнишь мои слова. Захочешь вырваться, да поздно будет.

Даша продолжала голосить, а мне вспомнилась «Федра» Расина, мы ее проходили в университете. Профессор, читавший французскую драматургию, утверждал, что «Федра» это квинтэссенция, что без Расина не было бы ни Вольтера, ни Монтескье, ни Бальзака, ни Мопассана, ни Марселя Пруста. Мне вспомнился древнегреческий миф, положенный в основу этой трагедии.