Полет однодневки

Вальтан ушел быстро. Но несколько раз оглянулся. Когда и куда подевался Тран, я не заметила. Просто вдруг поняла, что я в столовой одна.

Поднялась, как древняя старуха. С трудом, со скрипом. И, едва переставляя деревянные ноги, поплелась в отведенную каюту.

Как я дошла – не помню. Как открывала каюту – тоже. Ощущение полного жизненного краха вытеснило все мысли и эмоции. Боль уже давно переполнила меня. И я только из чувства гордости молча плелась в свою каюту. Ногу не чувствовали пола под ними. Я обнимала себя руками, но не чувствовала тепла своего тела. Как будто, я уже умерла. (1ed96)

Да, я умерла. И то, что мое тело еще куда -то бредет из последних сил, еще ничего не значит. Я сейчас дойду и упаду. Рассыплюсь на миллион молекул. Достойный финал для однодневки. Рассыпаться в прах, не оставив после себя следа. Большего я не заслуживаю.

У меня хватило сил доплестись до каюты, войти внутрь и заблокировать замок. На этом силы закончились. Я сползла по стенке на пол там, где стояла. Кажется, рядом с кроватью. Не помню. Только в моих руках откуда-то возникла подушка, которой я глушила свой звериный вой. Я не рыдала. Я выла, оплакивая свою несчастную жизнь. Вряд ли на свете есть боль более сильная, чем та, которую я сейчас испытывала. Я думала, что мне было больно, когда меня выставили из академии с «свободным» дипломом на руках? Нет, это был комариный укус! И когда я поняла, что единственное место, куда меня берут – это Галактическая почтовая служба, мне тоже не было больно. Ерунда, так, легкий удар. И даже когда Хи умирал у меня на руках, мне не было больно. Настоящая боль пришла только сейчас. Когда от сердца остался крошечный обожженный уголек. Когда от надежд остался только призрачный туман. Когда жизнь утратила всякий смысл. Когда мне предпочли другую.

Слишком поздно, но я поняла. Я мечтала совсем не о том.

Глава 12

Я не знаю, сколько я так просидела, глуша рыдания подушкой. Буквально, затыкая себе рот. Еще не хватало, чтобы кто-то прибежал на шум. Такого позора я точно не переживу. Да и оправдываться нечем. Объяснять всем, что приключилось с глупенькой земной девочкой не хотелось совсем.

Постепенно на смену истерике пришло опустошение. В груди, как ни банально это звучит, образовалась сквозная дыра. Слезы выжгли глаза. Меня окружила благословенная темнота и тишина, в которых я просто потерялась. Я не заснула, а словно провалилась во тьму.

Мне снился странный сон. Странный и совершенно нереальный. Снилось, что открылась вдруг входная дверь и в мою каюту вошел Тран. Осторожно прикрыл за собою дверь. Подошел ближе и некоторое время просто смотрел, горестно хмурясь. В этом сне он был совсем не таким, как наяву.  Смотрел так, словно ему меня жаль. Как будто не все равно, что со мной происходит. Я почти поверила.

Тран вздохнул, горько и тяжело. Наклонился и поднял меня на руки, осторожно пристроив мою голову у себя на плече. Так легко и естественно, как будто делал это всегда. Так осторожно, словно я хрустальная. Подошел к кровати и некоторое время стоял, вглядываясь в мое лицо и тихонько меня баюкая. 

Как ни странно, но я не испытывала ни малейшей неловкости. Мне было… уютно. Почти не болело истерзанное сердце. И я чувствовала себя в безопасности. Странный сон.

Постояв некоторое время, Тран бережно опустил меня на койку и тихонько пробормотал:

 - Что ж ты, девочка, так. Не бережешь свое сердечко. Нашла же к кому привязаться. – Пальцы Трана осторожно пробежались по моей щеке. – Арлинты расчетливы по своей натуре. Их не стоит любить. А ты…

Тран замолчал, словно захлебнулся воздухом. И какое-то время меня окружала тишина.  Я даже забеспокоилась, что сон закончился. Но Тран заговорил снова:

 - Зачем же ты вернулась. – Мучительный стон, вырвавшийся из мужской груди, меня напугал. – Я же все поставил на кон, чтобы избавить тебя от опасности. Даже собственную жизнь. А ты, маленькая упрямица, снова лезешь в самое пекло. Что же мне теперь делать с тобой? Как защитить? И… - снова тихий мучительный стон – как пережить, когда ты сделаешь окончательный выбор?

На последней фразе мне даже показалось, что командор сейчас заплачет. Столько эмоций звучало в его тихом отрывистом шепоте. Но Тран просто повернулся и вышел, закрыв за собой дверь на замок.  А я подумала: «Хорошо, что это только сон».

Пробуждение на утро было тяжелым. Голова была словно чугунная. В горле першило. Глаза жгло, как будто от песка. Тело почти не слушалось. И это несмотря на то, что проснулась я все-таки на кровати. Хотя, как добралась до нее не помню. А если бы я провела ночь там, где упала, то вряд ли смогла бы встать сегодня на ноги.

В санблоке из зеркала на меня смотрело опухшее от слез, измятое лицо. Складки были, кажется, везде. Даже на лысой черепушке. Я скривилась от отвращения и нырнула в душ. Если не приведу себя в порядок, меня сочтут больной и отправят в медицинский отсек. Хотя, может это и не плохо? Хоть Вальтана не увижу.