Полёт одуванчиков

Даша могла себе позволить задавать Илье вопросы, которые её давно мучили. Он всегда отвечал на них точно, очень просто. Она удивлялась всё больше и больше: какие они с Ильёй родные души, даже думают одинаково. Правда, после этого вопроса Илья надолго замолчал. Даша не стала торопить — ответит. Подумает и ответит. В воскресенье у них по плану дельфинарий. Но сегодня суббота и она в постели, слабость. Анализы сдала, но результат будет только в понедельник. Ну и ладно, полежать тоже неплохо, а то они с Ильёй как заведённые: туда-сюда. Пару дней поваляться, книжечку почитать.

Но не читалось Даше. Ей только думалось. Об Илье. С удовольствием думалось, и она себе в этом удовольствии отказывать не собиралась. Мама поглядывала на неё выжидающе. Догадывалась — дочке есть что рассказать, но не торопила. Даша должна сама, когда сочтёт нужным. У них в семье так принято.

— Вот и хорошо, поваляйся. Что тебе приготовить? Кашку манную, жиденькую, на молоке хочешь? — мама бочком зашла в Дашину комнату.

— Очень хочу кашку, — засмеялась Даша. Мама всегда разговаривала с ней как с ребёнком. — Посиди, мамочка, мы так давно рядышком не сидели.

Мама присела на краешек кровати.

Сухонькая стала, совсем старушенция, отец ещё ничего, крепкий, на даче всё на нём, стругает, колотит, чинит, а у мамы гипертония, она только по дому, отец ей давно запретил работать, она домохозяйка со стажем. Даша — их поздний и единственный ребёнок, надо ли говорить о степени их любви?

— Мам, а вы с папой долго встречались, пока он тебе предложение сделал?

Мамины глаза засияли в предчувствие радостного разговора.

— Он и не делал мне никакого предложения. Ты же знаешь его, молчуна, лишнего слова от него не добьёшься. Пришёл, буркнул: «Собирайся, ко мне переедешь» и всё предложение.

Молчат. Даша мечтательно смотрит в потолок, поверх одеяла раскрытая книга. Мама затаилась, ждёт. Даша видит. Мама, мама, какая ты у меня хорошая…

— Я почему спрашиваю, — начала Даша издалека, — Маринка с парнем встречается, всего неделю, а он её уже замуж зовёт.

— Что тебе за Маринку думать, ей решать, её замуж зовут.

Мама разочарована и совсем не умеет хитрить.

— У меня тоже есть… человек, — мама замерла. — Мы с ним родные души. Мне с ним спокойно и хорошо. Но он мне ещё не сделал предложение… Про всё говорим, а вот про будущее ещё и словом не обмолвились.

Мама гладит дочку по голове. Знакомая, ласковая рука, хочется затихнуть под ней, затаиться.

— Мама, он замечательный, он тебе понравится.

Мама опускает глаза. И спрашивает. Осторожно, бережно, тихо:

— А он не женат, дочка?

Напрасные мамины страхи! Конечно, он не женат. Все вечера они вместе, все выходные, все праздники. Какой женатый человек мог бы позволить себе такое? Даша, перескакивая с одного на другое, убеждает маму, что Илья не женат. Хотя бы что-то царапнуло, хотя бы что-то насторожило. Нет, ничего. Женатые мужчины ведут себя по-другому.

Она не сказала маме о самом главном своём аргументе. Это сокровенно и даже мама не должна о нём знать. Илья очень бережен с ней. За три месяца знакомства он не позволил с ней никакой вольности. Даша первое время опасалась оставаться с Ильёй наедине. Он пригласил её как-то домой на обед. Даша залилась краской и виновато взглянула на Илью.

— Нет, Илья, нет, я сыта, мама мне приготовила…

Илья нежно взглянул на Дашу.

— Не бойся, я тебя не обижу. Даю тебе слово мужчины.

Илья накрыл стол с праздничными салфетками веером, с хрустальными бокалами и маленьким светильником по центру. Выставил греческий салат, заливную рыбу, а на первое — уха из осетрины. Даша была сражена наповал.

— Сам готовил? — спросила недоверчиво.

— Уху сам. А салатики и другое баловство из магазина за углом. Что будем пить?

Даша пожала плечами.

— Что-нибудь лёгкое.

Всё же она немножко побаивалась. Они первый раз наедине, алкоголь, голова пойдёт кругом… Села напротив. Настороженная.

— Даш, давай договоримся на будущее. Если я тебе что-то пообещал, значит, выполню. Ешь уху и не дёргайся.

Понял, всё без слов понял. Её замечательный бородатый викинг.

— Я говорила тебе, что ты похож на викинга? — ей хотелось сказать Илье что-то приятное, загладить вину за недоверие.

— Ты ни разу, но зато остальное население по сто раз на дню. А ты не говоришь банальности, я заметил это.

Прикусила язык, ещё бы немножко и банальность вылетела бы тем самым воробьём, которого не поймаешь.

Ели уху, слушали музыку, смеялись. Илья сдержал слово. Он даже за руку Дашу не взял, и лишь когда выходили из квартиры, слегка придержал её за локоть: «Здесь темно, осторожнее».